Мила, Юля и Яна, что такое студия Holystick?
Мила: Мы три графических дизайнера с разным бэкграундом, которые поняли, что им удобно работать вместе.
Яна: Мы с Милой познакомились в Британке на курсе коротких видео, куда нас позвали с разных программ: я училась на британской программе, а Мила — на русской. Мы долго ходили вокруг да около, прежде чем вместе сделать студию, а когда наконец объединились, то у нас стало очень хорошо получаться.
Мила: Я пошла учиться в Британскую высшую школу дизайна в 2013 году, а до этого работала в финансах (по первому образованию я юрист). Потом я закончила мастерскую Бориса Трофимова и работала как фрилансер на разных — больших и маленьких — проектах.
Яна: А я два раза бакалавр: один раз — экономист, другой — графический дизайн. Сейчас я преподаю графический дизайн в Британке на британской программе.
Юля тоже была финансистом или экономистом?
Юля: Нет, я после школы поступила в Полиграф и попала к Александру Васину. Шесть лет я училась в Полиграфе, параллельно Васин собрал самых хороших девочек в студию Groza, и мы делали реальные проекты. Затем я года два проработала в КБ Стрелка, потом в Zoloto Group и ещё стажировалась в Studio Joost Grootens в Голландии, а теперь я здесь.
Как давно вы работаете вместе?
Мила: Мы собрались в 2019 году, но объявили всем, что мы теперь вместе и называемся Holystick в январе 2020 года.
Все проекты на бехансе и на сайте — это всё сделано за год?
Яна: Нет, за два.
Почему вы так называетесь?
Мила: Мы придумали слово holystick, когда начали работать вдвоём с Яной. Мы подумали, что оно дико смешное — это одновременно «волшебная палочка», написанная с ошибкой, и holistic, как у детективного агентства Дирка Джентли. Когда к нам присоединилась Юля, мы решили, что нам нужно перепридумать название и развернули масштабную работу, составили список из 94 вариантов…
Яна: Там больше было — 150. Из них мы сначала отобрали 94, потом 20, потом 10. Пока, наконец, не поняли, что все те десять, которые попали в топ, нам не нравятся. Тогда мы решили случайным образом выбрать название — и выпало Holystiсk!
Мила: Генератор случайных чисел выбрал то название, от которого мы хотели избавиться. Мы подумали, что это смешно. Такую канву случайностей, которые неслучайны, и элементов, которые связаны неясным нам образом, мы регулярно используем в своей работе. Поэтому декабрь в инстаграме type.today стал временем случайных подарков для незнакомцев — и мы считаем это блистательной находкой.
Рабочие варианты логотипа студии
У вас много работ с Центром Мейерхольда. Это какое-то постоянное сотрудничество?
Мила: Да, Центр Мейерхольда — наши огромные друзья. У них удивительно нежный отдел маркетинга — замечательные выдумщики, которые позволяют нам творить практически любые хулиганства. Осенью прошлого года мы предложили им немного освежить визуальный язык и в том числе заменили «Прагматику», с которой они раньше работали, на Atlas, и он здорово себя проявил: с одной стороны, сохранил строгость и лаконичность,
Atlas на плакатах ЦиМа
ЦИМ — это театр без труппы, мультидисциплинарная площадка, которая может принять любой проект. Там возможно вообще абсолютно всё, любой жанр на грани эксперимента. В театре часто существует проблема, что создатели спектакля, хорошо зная свой проект, хотят рассказать, как должен выглядеть плакат и образ к спектаклю. А перед нами как дизайнерами стоит задача объединить общим визуальным языком — таким «голосом площадки» — разные постановки. Поэтому мы придумали оракул — механизм, который генерирует визуальные образы для спектаклей как бы не от нашего лица. Мы сделали круг, поделённый на сектора, в каждом секторе по букве и действию, к ней привязанному. Действие указывает, что должно произойти с изображением: искажение, изменение, преломление, цвет. Сами изображения получаем случайным образом: либо нам что-то достаётся от команды спектакля, либо мы идём в Google, находим картинку и изменяем её до неузнаваемости. Мы стали играть с этим оракулом, получать от него указания. Например, для спектакля «Ад это я» — три слова — он выдал: зеркало, преломление, отражение. Мы были в шоке.
Оракул ЦиМа
«Ад это я»
Труппы не возражают?
Мила: В Центре Мейерхольда все команды стараются очень уважительно относиться к зонам компетенции друг друга. У нас был смешной эпизод, когда режиссёр спектакля сказал: «Знаете, всё хорошо, но можно сделать другой плакат?» А отдел маркетинга ответил: «Решения принимает оракул». И режиссёр это принял: «А, тогда ладно». Этот диалог попал в TikTok Центра Мейерхольда и собрал кучу лайков.
В другом вашем проекте используется наш шрифт Menoe…
Яна: «Сочинённые
Мила: Куратор Маша Сергеева собрала группу художников, каждый из которых сделал арт-проект. Они представили свои работы в рамках 58-й Венецианской биеннале при поддержке города Москвы. У художников, собранных на этой выставке вместе, разный почерк, разные выразительные средства, но общая тема — исследование процесса отдаления человека от природы, попытка определить его место в глобальной экосистеме. Нам надо было разработать визуальный язык, чтобы объединить их, дать им единый голос. Мы выбрали для этой задачи Menoe: он, с одной стороны, здорово сохраняет нейтральность, а с другой — помогает всё систематизировать.
Menoe Grotesque в каталоге выставки «Сочинённые ситуации»
Яна: Работать с художниками всегда сложно и интересно. В этом проекте сложность была в том, что художники готовили объекты к выставке и мы не знали, что именно они сделают. А дизайн нужно было сдать сильно заранее. Всё было очень туманно, и название выставки — Constructed Situations — у них родилось не сразу, поэтому всё придумывалось в процессе работы.
Юля: Мы сделали три концепции с разными шрифтами и разным визуальным языком. Одна была посуше, другая поторжественней и третья — изобразительно-живописная, как раз с Menoe.
Вы делаете по три концепции, потому что вас трое?
Мила: Не всегда, но иногда это так. Если у каждой из нас есть свой взгляд на задачу, то мы не пытаемся задавить друг друга внутри студии и прийти к единственному варианту, а просто предлагаем несколько: какой-то из них реализуется, какие-то — нет.
Раз мы ходим вокруг числа три, расскажите ещё про какой-нибудь свой проект…
Юля: Мы работаем с издательством «Бослен», это замечательные ребята, которые сами делают книги от начала и до конца — ищут авторов и дизайнеров, чтобы на выходе получить уникальный продукт. С ними сотрудничают Анна Наумова, Кирилл Благодатских, Александр Васин, Борис Трофимов и многие другие. Среди того, что мы делаем для них, — серия книг про русский народный костюм, в которой используем Graphik как наборный шрифт. Макет немного меняется от книги к книге — становится всё лучше и проработаннее. Последняя книга
Какого музея?
Яна: Это совместные издания с Российским этнографическим музеем, который этими книгами постепенно каталогизирует свою коллекцию русских костюмов. Сначала Мила сделала «Понёвы», юбки такие, а потом мы вместе — «Шушпан. Душегрея. Корсет», это верхняя женская одежда. Сейчас вышла книжка про косоворотки, следующая будет про кокошники. Мы достаточно тесно работаем с редактором серии и продумываем структуру каждой книги на самом начальном этапе, когда только начинают фотографировать предметы и собирать материал. Даже можем немного влиять на то, что войдёт в книгу. Мы давно просили больше внимания уделять каждому объекту, и в «Косоворотках» наконец появилось много технических и практических описаний предметов.
Мила: Всё время находимся в состоянии переговоров, потому что редактор хочет поместить в книгу как можно больше иллюстраций, а нам хочется как можно больше сложных структурных элементов добавить, типа оглавления с маленькими иллюстрациями.
Юля: В последних двух книгах мы настояли на визуальном индексе в конце книги, когда мы предложили перечислить все воротнички и все виды креплений лямок у сарафанов — это то удовольствие, ради которого мы работаем, и мы очень рады, что потихоньку всё двигается в эту сторону.
Graphik в альбоме «Шушпан. Душегрея. Корсет. Нагрудная одежда в русском традиционном костюме»
Яна: Мы всегда стараемся подобраться как можно ближе к человеку, принимающему решения, и работать с ним в прямом контакте — чтобы между нами было как можно меньше звеньев. Часто заказчики готовы на более смелые решения, но когда нет прямого контакта и диалога, то их тяжелее реализовать. Хотя, на самом деле, все любят живые и игровые штуки и готовы их делать.
Как вы работаете с типографикой? Как подбираете шрифты к проектам?
Мила: В первую очередь мы смотрим на контекст проекта и решаем, хотим мы за счет типографики быть с ним в созвучии или в конфликте. Мы же можем посмеиваться над задачей через типографические решения или как-то выходить в контрапункт, а можем говорить на одном понятном языке. Дальше мы выбираем, какой голос нам нужен — тихий, который будет только подчеркивать остальные элементы стиля, или громкий, который сможет при отсутствии любых других элементов вытянуть проект. И тут надо признаться, что работа с инстаграмом type.today изменила наши предпочтения: мы раньше осторожно относились к акцидентным шрифтам и старались держать себя в руках. Но за этот месяц поняли, что, например, Pilar — такой смелый, такой живой и немного мультяшный — может быть отличным напарником, чтобы рассказать задорную историю. Ещё Halvar очень понравился в работе: он дал возможность в нескольких картинках создать такую среду, которая сразу становилась удивительно объёмной и вещественной, — настроение трафарета в начертаниях Stencil нам помогло.
Pilar
Halvar
Юля: Мы в основном стараемся решать задачи типографическими средствами. Исключение — плакаты для Центра Мейерхольда, где важен визуальный образ, потому что надо показать спектакль. В остальных проектах мы сначала работаем с текстом — ищем голос, интонации — и потом уже, если чего-то не хватает, дорабатываем графический слой. Мы не умеем делать «сегодняшние» модные картинки — такие дикие шрифты, как на tomorrow.type.today, которые перетекают друг в друга и поблескивают в 3D. Но у нас и нет ощущения, что мы должны это уметь.
И вы никак не сверяетесь с тем, чтобы это было актуально и современно?
Яна: А как сверить? Измерить моднометром?
Юля: Мы ездили в Ижевск прошлым летом, и нас там внезапно спросили: «Как вы понимаете, что ваш дизайн нормальный?» А мы сказали, что у нас есть достаточное количество компетенций, чтобы делать нормально. Понятно, что среда на нас влияет — мы от этого не уйдём. Понятно, что когда приходит заказчик и просит решить его задачи, то мы делаем для него в том контексте, в котором он и мы находимся.
Мила: То, что мы делаем, — актуально, если это решает реальную насущную задачу. То, что мы делаем, — современно, потому что окружающая действительность на нас неизбежно влияет.
У вас есть любимый шрифт или любимые шрифтовые студии?
Мила: Мы фанаты type.today, конечно. В тот же Ижевск мы поехали проводить воркшоп для молодых студентов-дизайнеров в рамках проекта «Реформа» и на нём сделали новый фирменный стиль для Удмуртского музея изобразительных искусств, используя Factor А.
Factor A в айдентике Удмуртского музея изобразтельных искусств
Юля: Его, кстати, приняли, и он имплементирован. Ещё мы сделали для архитекторов «A2M» айдентику на Graphik. Они безумно довольны.
Яна: Там вся айдентика построена на том, что всё набрано с маленькой буквы и всё одним кеглем. Решение такое простое, и они его сразу приняли. Такие: «Ого!» Очень здорово получилось: и шрифт звучит звонко, и впечатление такое модернистское.
«A2M» — архитектурное бюро Андрея Адамовича и Даны Матковской
Мила: А ещё мы фанаты Ромы Горницкого. Мы используем Panama для своих внутренних студийных задач и сделали в прошлом году большой проект на Steinbeck для международного фестиваля Raum Space.
Raum Space — фестиваль современного искусства в Калинингаде с участием российских и немецких художников
Юля: Мы также очень любим молодых шрифтовых дизайнеров, и когда есть возможность сделать что-то эдакое, пишем им: «Давайте делать эдакое вместе». Например, для грибного фестиваля Никита Сапожков дал нам свой дипломный шрифт. И ещё для одного проекта, который мы сейчас делаем, он нарисовал вместе с Егором Головыриным кастомный шрифт — скоро его опубликуем.
Кроме акциденции, были за этот месяц ещё какие-то шрифты, которые вы для себя открыли и теперь хотите использовать?
Юля: Нам Halvar понравился. И вариативный Normalidad. У журнала «Шрифт» недавно вышла подборка лучших шрифтов, там был Gauge Тарбеева, и они его показали так, что тут же захотелось купить.
Normalidad
А как нужно показывать шрифт, чтобы его захотелось купить?
Юля: Там лонгрид, где очень детально показаны буквы. Сначала несколько характерных букв. Потом одна крупная буква, и ты видишь, что она рубленая до невозможности. Потом все лигатуры друг за другом, и ты понимаешь, какая это сумасшедшая работа и сколько времени было потрачено Тарбеевым, чтобы это всё нарисовать. Именно сложность, показанная настолько развёрнуто, даёт ценность этой работе. А так ты набираешь «The quick brown fox» и не видишь этих деталей.
В нашем инстаграме вы весь декабрь устраивали фейерверк позитива, дарили подарки подписчикам, которые были выбраны генератором случайных чисел, и вообще создавали праздничное настроение. У вас самих голова не закружилась?
Яна: Нас трое, так что нормально. Я ещё преподавала в Британке очень много в этом семестре.
И в это же время вы умудрились провести воркшоп в Калининграде…
Мила: И навигацию там сами приклеили…
Как вы справились со всем этим?
Юля: Тяжело. Вот в результате все подстриглись и покрасились.
Как вы придумывали подарки?
Мила: Мы заранее расписали их в табличке и договорились с нашими добрыми спонсорами. Это всё наши друзья, с которыми мы либо просто дружим, либо делаем для них какие-то проекты, и поэтому они все нам с радостью просто так что-то дали.
Расписание постов
Были какие-то смешные истории?
Яна: Наверное, самая смешная — про наше видео с танцем. Это был один из призов — нам присылают песню, а мы должны на неё станцевать…
Мила: Мы были в Калининграде и решили после воркшопа пойти на каток. Классно провели время, выходим с катка, и Яна спрашивает: «Кстати, а на какую песню нам надо сделать танец?» Я смотрю: «Спортивная семья» группы «Примус». Мы её включаем, а там поют про то, как ходят на каток. Такое совпадение! Это настоящее холистическое событие. Мы смонтировали видеоролик из нашего катания на катке, что было, наверное, не очень честно…
Яна: В нашем мире это — суперчестно, потому что мы такие совпадения ловим и используем. И раз уж так всё произошло одновременно, то это не просто так.
Как вы придумывали картинки к подаркам?
Мила: У нас всегда присутствовал некоторый объект, который мы разыгрываем. И мы старались не просто делать красивые картинки, а как-то с этим объектом взаимодействовать — поддерживать его, оправдывать, представлять. Поэтому мы выбирали либо какое-то типографическое решение, которое было созвучно с объектом, либо такое, которое могло на контрасте его лучше вытолкнуть. Иногда картинки давались нам легко: кто-то один садился и делал картинку, а все остальные ахали и говорили, что это шедевр (обычно мы так делаем). А иногда картинки давались очень трудно. Ведь мы поставили перед собой сверхзадачу: для того, чтобы хорошо и подробно рассказать про каждый объект, мы делали сразу серию картинок для карусели…
Яна: Это тоже было немного подсознательное решение. Мы только на второй неделе поняли, что мы всегда делаем карусели и, видимо, придётся так и продолжать. Но, кажется, мы справились с этой задачей.
Мила: Мы подходили к работе итерационно, потому что итерационный подход самый справедливый и самый непредсказуемый. Кто-то начинал картинку, потом она шла ко второму человеку, третий её добивал. Если добивавший был не очень уверен в результате, она переходила дальше по кругу. Мы коллективно создавали каждый пост, и вышло супер.
Неужели это не в три раза дольше?
Яна: Нет. Это наша любимая шутка — что на троих мы один неплохой дизайнер.
У вас было какое-то распределение обязанностей?
Яна: Каждый раз картинку начинал кто-то другой. Нужно было не только придумать, как это будет стоять, а придумать, что там будет, написать текст, начать его как-то компоновать, потом понять, что невозможно больше этим заниматься, отдать кому-то дальше. В принципе мы так и работаем: когда замыливаются глаза — а они рано или поздно замыливаются у всех, — можно передать свою задачу соседу и заняться чем-то другим. А сосед радостно её закончит, и все будут счастливы. Поэтому большую часть компетенций мы шерим — нам несложно подхватить друг за другом, и скорость достаточно высокая получается. Не надо закладывать время на то, чтобы отлежалось и потом свежими глазами посмотреть.
Мила: Очень смешно было с подарком от Esh Print — мы разыгрывали колор-чарт. У Яны получился такой триптих с цветными буквами на чёрном фоне, а я всё переделала до неузнаваемости.
Яна: «Я немножко поправила» — показывает, а там вообще всё другое. Мы долго смеялись.
У вас часто бывают разногласия?
Яна: Дизайнерам всегда приходится защищать свои идеи перед кем-то, поэтому разногласия, если они есть, разрешаются внешней стороной. Но, вообще, они случаются редко.
Юля: Мы слишком ценим мнение друг друга. Когда кто-то высказывается, мы скорее воспринимаем это как дружеский совет, а не как критику. Любая неожиданная и сомнительная вещь подвергается тщательному обсуждению, и так или иначе мы приходим к решению. У нас всех разный опыт, и сочетание разного делает сам проект сильнее.
Мила: Мы верим в то, что когда вокруг много людей, которые с тобой разговаривают на одном языке, то появляется больше возможностей сделать что-то хорошее. Любое сотворчество — это такой вызов, который ты можешь использовать, чтобы лучше увидеть своё отражение в подходе других людей. Мы сейчас помогаем Святу и Насте Вишняковым делать «Золотую маску», и для нас это тоже очень интересный союз, потому что такой большой проект возможно реализовать, только когда вас много и у всех есть свой голос. Ещё мы делили свою студию с Артёмом Матюшкиным. Он очень меланхоличный человек, и мы вместе с ним придумали такое игровое дизайн-объединение — MelanHolystiсk (так подписываем странные маленькие проекты на один вечер — например, этикетку для пива в кооперативе «Чёрный»).
То есть у вас получается масштабировать ваш трёхчастный подход на большее количество участников?
Яна: Почти, есть какой-то предел. Преподаватель внутри меня говорит, что это 7–8 человек, а дальше рушится динамика малой группы: нарушается диалог, начинается такое, что один говорит, а все слушают.
Вы все взаимозаменяемые или у каждой есть какая-то специфика?
Мила: Мы все одинаковые и хорошенькие, но при этом и разные и хорошенькие. Мы всё делим по-честному — внутри нашей команды сложилась такая супергоризонтальность, благодаря которой царит полное доверие. Исключены любые токсичные реплики. Получилось выстроить такую систему коммуникации, где мы разговариваем друг с другом так, как хотелось бы, чтобы разговаривали с тобой. Это очень честное и прозрачное общение.
Яна: А про наши компетенции — в них достаточно много получается пересечений. Каждая из нас считает себя в первую очередь книжным дизайнером, и книги — это идеальный проект для нас. Если бы мы могли заниматься только книгами, то мы бы точно занимались только книгами. Мы стремимся к этому, но можем делать и другие вещи тоже.
Что такое книга сейчас — в XXI веке?
Юля: Когда я поступила в Полиграф в 2010 году, у нас был предмет «История книги», на котором Наталья Николаевна Розанова рассказывала, что книга вот сейчас, буквально через пять минут умрёт: «Что вы тут делаете? Верстайте, пожалуйста, электронные буклетики». А ничего не изменилось. Понятно, что будет меньше беллетристики и дешёвой литературы, которая кое-как свёрстана, потому что она перейдёт в электронный формат — все читают с телефонов. Но я верю, что книга как медиа станет носителем очень ценной и важной информации, где художник, дизайнер, автор и издатель работают над созданием такого сундука знаний — цельного и проработанного, а потому очень драгоценного. Я вижу это в европейской книге и надеюсь, что мы уже почти там.
Но такие форматы, как звук и движущееся изображение, превращаются в норму коммуникации…
Яна: Если мы посмотрим на эволюцию электронных носителей, на которых эти видеоизображения живут, то они за последнее время сильно поменялись. Сейчас, понятно, всё живет в интернете, но отключи электричество — и всё. Звук и видео нематериальны, а книга — всё-таки физический объект. Мы живём в физическом мире, и ничего не заменит нам взаимодействие с физическим объектом. Эта физическая сторона сильно привлекает нас в книге.
Мила: Мы так любим книги, что у нас есть собственная библиотека — прямо здесь, в студии, где мы сидим. Библиотеку Placeholder Юля создала вместе с Сашей Березниковой и Женей Нечаевой, которая в этом году тоже вела ваш инстаграм. Когда ещё не было коронавируса, к нам сюда приходили студенты, а Юля проводила воркшопы и приглашала разных спикеров.
Женя нам про неё подробно рассказывала. В вашем инстаграме был анонс Holystiсk Press. Что это за проект?
Юля: Мы хотим издавать книги.
Яна: Такая самиздатная и хулиганская история…
Мила: Мы планируем в этом году выпустить две книги. Первая — отчётный каталог фестиваля Raum Space в Калининграде, в рамках которого мы провели воркшоп для студентов-дизайнеров. Каждый из них сделал свой маленький путеводитель по фестивалю, и мы собираемся собрать такое двусоставное издание: в первой части будет каталог формальный, с перечислением всех кураторов и объектов фестиваля, а вторая часть будет студенческая, с безумными коллажами и фантазиями. Каждый студент придумал свой вариант маршрута: кто-то считал, сколько шагов он сделал по дороге, кто-то — сколько раз зевнул… Вторая книга — Алёны Сокольниковой о женщинах-дизайнерах. Мы пока только мечтаем о ней и собираемся с духом написать автору.
Вы не только вели наш инстаграм, но и поучаствовали в календаре Esh Print, который делался вместе с tomorrow.type.today. Расскажите, как это было?
Яна: Мы работали с календарём в нашем любимом холистическом подходе. Задача пришла под конец года, когда все подводят итоги и строят планы на будущее, поэтому наш календарь о мечтах. Мы задали себе десять вопросов, и все ответы — иногда их было три разных, но в основном они у нас совпадали — зашифровали в виде картинок. Это такая смешная головоломка, которую можно долго разглядывать и догадываться, о чём мы на самом деле мечтаем, потому что не всегда по картинке понятен ответ.
Студия Holystick сделала мартовскую страницу для нашего календаря на 2021 год
Мила: Мы любим работать так, чтобы в процессе было интересно и весело. Если наше решение для задачи в каком-нибудь проекте получает комментарий «Это смешно», то это хорошее решение. Значит, в этом есть затея и про это интересно рассказывать, а все любят истории. Рассказывать историю про проект, который ты сделал, — это самая большая радость, которую можно придумать для дизайнера.
Студия Holystick
holystick.design
behance.net/holystickdesign/
instagram.com/holystick_design/
