• Илья Жериков
• Дизайнер, арт-директор

Zangavar — это микроиздательство, состоящее из двух с половиной человек. Я работал там с 2013-го по 2017-й. Поначалу мы издавали классику европейских и американских детских комиксов, а в 2014 году наш арт-директор Володя Морозов съездил в Ангулем на большой европейский фестиваль, увидел там книжки Серджо Топпи и загорелся издать их в России. Но было понятно, что это более серьёзная возрастная категория — настоящие графические новеллы для взрослых.

Пока мы медленно и печально готовили книжку, выкупали права, я делал шрифт, которым набраны баблы. Но тут случился кризис 2014-го, и денег ни у кого не стало, а роялти платятся в евро. И я, пока верстал книжку, вспомнил про Amalta. Всё думал, как бы её протащить, потому что она стоила 50 евро на MyFonts. Осенью 2014-го это стали прямо деньжищи, особенно для маленького издательства. И я просто набирал названия глав на сайте MyFonts, он выдавал, как это будет выглядеть, я делал скриншоты, вставлял в вёрстку и надеялся, что оно приживётся. И действительно, оно так прекрасно прижилось, что когда мы уже вышли на финишную, то отказываться было жалко. И арт-директор договаривался напрямую с Верой Евстафьевой о покупке Amalta. Она была счастливо куплена и зажила своей жизнью.

Сама книжка — это даже не парафраз, а скорее вариация на тему «Тысячи и одной ночи», очень красивая, очень тонкая. Какие-то новеллы близки к известным арабским сказкам. Какие-то не арабские, а буддийские — повествуют о том, что всё пустота, суета, всё пройдёт, ничто не имеет смысла.

Как это вяжется с Amalta? Чёрт его знает. Во-первых, Amalta в заголовках выполняет роль заземлителя. Там очень тонкая летящая графика, тушь с подсветкой акварелью, и Amalta — это такие большие верстовые столбы. Ты движешься по дорожке из новелл, и в начале карты тебя встречает большой суровый каменный столб, набранный Amalta, который говорит тебе: глава называется так. А дальше всё снова легко, непринуждённо и воздушно.

Почему Amalta? Одно дело, что я в неё влюбился сразу, как увидел. Но почему она так хорошо встала? Я провёл маленький ресёрч и понял, что в кириллическом мире, если что-то с арабскими корнями, то оно набирается либо злополучным шрифтом Arabskij, который весь прямо стилизация под арабскую вязь, либо просто плотным каллиграфическим шрифтом. Как фрутигеровский Ondine, например. У него есть очень любительская кириллизация, явно на коленке сделанная. Ей любят писать все эти «Восточные сказки», «Алладины» и «Базары», хотя у неё в основе вообще готические почерки. В одном из англоязычных изданий, кстати, на обложке стоял как раз Ondine. Видимо, не только у нас так набирают.

Legende Эрнста Шнайдлера — ещё один шрифт из этой категории. Его под именем Aladdin переиздали и применяют до сих пор.

И вот, рядом с ними я увидел Amalta, в которой тоже было что-то неуловимо восточное, что-то помимо этих концевых росчерков. Я не могу точно сформулировать. С одной стороны, в каких-то пластических решениях она очень похожа на ранние арабские куфические почерки. С другой — на позднеготические — например, от Rotunda в ней довольно много. Какая-то магия инструмента, плоской кисти. Удивительно.

• Александра Ширшова
• Арабист, консультант по арабскому языку и культуре EastEast Paper

Когда я увидела Amalta, она не показалась мне восточной. Но я подумала: что вообще делает восточным стилизованный шрифт?

Во-первых, слитное написание, которого здесь нет, хотя буквы расположены близко друг к другу. В арабской и персидской вязи расстояния есть только между словами (между буквами одного слова — очень редко).

Во-вторых, о восточном происхождении говорит каллиграфический инструмент — калам. Это специальное перо, полая деревянная палочка со скошенным концом. Благодаря её форме получаются засечки, как у «Ш», и капли, как у «А». На самом деле, использование калама прослеживается здесь в каждой букве.

Отходящий от «Ш» штрих в начале слова в арабской традиции называется «татвиль», а в персидской — «кашида». Такие используются, чтобы связывать буквы при выключке по ширине. Они однозначно добавляют восточности, но для арабской каллиграфии использование таких элементов в начале и в конце слова недопустимо; а в персидской — вполне может существовать.

И ещё в слове «Шараз-де» татвиль исходит из середины последней буквы. Для вязи это невозможно, «удлинения» могут находиться только внизу строки. Иногда это эксплуатируют в стилизованных шрифтах — просто объединяют все буквы полоской на уровне базовой линии.

• Владимир Кричевский
• Графический дизайнер, искусствовед, художественный критик. Из «Рецензии на три шрифта»

Amalta основана на письме плоской кистью и выдаёт свою органику сполна.

Здесь есть нечто не по-западному готическое, но кто такая Amalta, я, к сожалению, не знаю. Благодаря, но не вопреки своеобразию этот шрифт совершенно не претендует на какое-то определённое литературно-жанровое амплуа, и это хорошо.