Дима, скажите, а вы где-то учились рисунку или дизайну?

Можно сказать, что я самоучка. Три года после армии я учился на Гознаке. Это была немного странная опция, похожая на практику на предприятии, где готовят художников для производства всяких ценных бумаг. Параллельно готовился поступать — сначала в Текстильный, потом в Полиграфический, а потом в Национальный институт дизайна. В каждый институт ходил на годовые подготовительные курсы, но так никуда и не поступил. Вроде очень хотел получить высшее образование, но совершенно не хотел идти ни в один вуз, у меня был прямо какой-то внутренний барьер. Поэтому остался без образования. Ходил на те курсы, которые мне были интересны, ходил на выставки, много читал. Получился такой вполне себе студенческий, немного затянувшийся период, просто без поступления в институт.

Как выглядели работа и учёба на Гознаке?

Первые три года раз в семестр мы сдавали экзамены. Очень-очень много рисовали — в том числе гипсовые головы, всякие гризайли, акварельные наброски — по восемь часов в день, без каникул. После учёбы я сразу начал работать, прямо за тем же столом, за которым делал учебные проекты, — в одном цехе с гравёрами на Московской печатной фабрике, где печатают деньги. Потом меня перевели в главное управление, и я стал заместителем главного художника всей организации, что было достаточно круто.

На Гознаке я застал период серьёзной реорганизации труда. Там меняли исторические интерьеры — делали евроремонт, увольняли старых гравёров и закупали вместо них технику. Я от всего этого немножко обалдевал, потому что нельзя таких мастеров списывать — не может машина заменить творческую единицу. Может делать более чёткие линии, но от этого пропадает вся живость и душа работы.

Я стал свидетелем того, как старое предприятие со старыми традициями, с наборными металлическими шрифтами, со всякими фотоформами — всё это переходило в компьютерную жизнь. И своей основной профессии учился, уже осваивая Photoshop и Illustrator на «Маке».

Как в Гознаке обстоят дела со шрифтами? Их покупают?

Когда я пришёл работать, их покупали в Paratype. Были официальные диски со шрифтами — чёрный и красный. Из ручного практически ничего не осталось.

А что вы делали потом, между Гознаком и «Энтузиастом»?

Ещё работая на Гознаке, я очень увлекался мототехникой, а конкретно — мотороллерами. Подружился с одним человеком, и мы придумали проект Clevermoto. Нашли завод в Индии, который раньше по лицензии производил итальянские мотороллеры Vespa, связались с ним. Мне, конечно, этот проект был интересен гораздо больше, чем просто мотороллеры как таковые.

Я никогда не мечтал открыть свою дизайн-студию и брать бесконечные заказы на фирменные стили. Несмотря на то что я и сейчас иногда этим занимаюсь, я очень быстро осознал, что мне нравится дизайн как некая прикладная история. То есть сначала появляется какой-то каркас — в случае с Clevermoto это были мотороллеры, — и дальше ты придумываешь, как его можно интересно преподносить.

Не мотороллеры раскрашиваешь, а рассказываешь визуальную историю: мы делали кинопоказы, музыкантов привозили, участвовали в «Пикнике „Афиши“». В общем, это меня полностью поглотило, а на Гознаке работы было не очень много. Плюс мне нужна была какая-то творческая реализация, а на Гознаке даже не было диалога с заказчиками — там всё происходило через какие-то бумажки, через десятерых чиновников, и я даже не понимал, почему ту или иную работу не принимают. А хотелось, конечно, какую-то маленькую революцию совершить, начать деньги, наконец, делать более достойного дизайна, чем те, что мы имеем. Я даже участвовал в разработке нового загранпаспорта, который так никто и не увидел.

В общем, Clevermoto победил. А потом появилась «Солянка», с которой мы очень сошлись на теме мотороллеров как раз, и так прошло примерно лет семь. А после появился «Энтузиаст».

Как?

Очень быстро: нам предложили друзья из магазина FOTT, которые арендовали помещение до нас, и через месяц мы уже туда въехали с готовым проектом, нарисованным логотипом и очень скромным интерьером. И когда пришло время донести до людей информацию о том, что у нас там есть пиво и бутерброды-лимонады, я подумал, что просто нарисую плакат. Не могу сказать, что во времена «Солянки», где я делал достаточно много дизайна, я медиум плаката как-то любил. Но на заре «Энтузиаста» как будто нашёл какой-то ключик. Как будто в меня что-то вселилось и я понял: хочу говорить на этом языке. И не могу наговориться до сих пор.

А после «Энтузиаста» ещё появилось два места в Столешниковом — «Тото» и «Круглый шар». Они выглядят единой системой, но при этом видно, что это три отдельных заведения.

Я называю это генетическим кодом мест. Всё началось ещё в «Солянке», где мы устраивали мотороллерные вечеринки. Мы сделали неон в виде светофора и какие-то наклейки, просто кружочки — красный, жёлтый, зелёный. И я эти базовые цвета очень полюбил и теперь деликатно встраиваю их в каждое из мест.

Например, с «Круглым шаром» получилось так: мы обсуждали, какими сделать бильярдные столы и получили очень красивые образцы сукна — оказалось, оно бывает не только зелёным. Там были и фиолетовый, и синий, и красный — очень красивая палитра. И я подумал: почему мы должны ограничивать себя одним цветом? Ведь здорово продолжить нашу линию и сделать один стол красным, другой — зелёным, третий — синим. А поскольку столы занимают в интерьере больше всего места, остальное мы решили сделать нейтральным, чёрно-серым.

В «Тото» то же самое. Там есть незаметные акценты: зелёная труба, красный стол, красно-жёлто-зелёные краны в туалете. Они легко считываются, особенно наблюдательными людьми. Поэтому, мне кажется, это просто вопрос какой-то правильной расстановки акцентов в интерьере, в дизайне. И совсем необязательно в каждом из трёх мест вешать кучу плакатов, как в «Энтузиасте».

Почему, вы думаете, именно эстетика «Энтузиаста» стала такой популярной?

Во-первых, если что-то делать регулярно и достаточно долго, у этого обязательно появятся поклонники. Работает как реклама: если вы по дороге из аэропорта шестьдесят раз встретите рекламу «Сникерса», он волей-неволей вам в голову засядет, даже если вы о нём не думали. Мы, конечно, не используем такие грубые приёмы. Не могу даже сказать, что мы хорошие продавцы, в первые годы футболки-толстовки у нас продавались достаточно вяло. Но мы работаем почти девять лет и, конечно, набираем какие-то обороты.

А во-вторых, наверное, мы не лишены эстетики. Если бы кафе называлось, например, «Бублик», то носить майку с названием был бы готов далеко не каждый. А слово «энтузиаст» настолько многогранное и понятное всем — и иностранцам, и русским, что носить майку с большой надписью «Энтузиаст» со временем захотело всё больше людей. Может быть, кто-то у нас даже и не был, но увидел: «Энтузиаст. Москва», и ему понравилось. Иностранцы очень часто покупают. Поэтому мы наконец открыли интернет-магазин, который лет восемь пытались сделать. У нас много запросов из регионов, и без сайта их было очень неудобно обрабатывать.

Когда вы делали «Энтузиаст», вы смотрели на кого-то из советских художников или типографов? Или, может, на иностранцев того же времени?

У меня нет каких-то любимчиков. Пока я учился дизайну, я много всего пересмотрел, и многое мне уже разонравилось. Но, например, плакаты Сигео Фукуды или Икко Танаки, например, вообще не потеряли для меня своей силы.

Сигео Фукуда. Victory 1945 (1975) Икко Танака. Kanze Noh Play (1973)

Ещё, мне кажется, я в принципе очень насмотренный с детства, у меня хорошая визуальная память. А к буквам меня всегда так или иначе тянуло, хотя шрифтовым дизайнером я не хотел бы быть, но какие-то буквы иногда делаю или переделываю.

То есть вы напрямую не соотносите то, что вы делаете, с советской эстетикой?

Нет, я бы не сказал, что не соотношу. У меня очень долго не было своего почерка как у дизайнера, но это, наверное, вполне естественно. Особенно когда ты сам по себе существуешь, не имея какой-то конкретной школы. Я много анализировал и понял, что мне как человеку, родившемуся в СССР, живущему и вроде бы собирающемуся жить в этой стране, всё-таки интересно быть даже не продолжателем конкретной школы советского или русского дизайна, а просто сохранить какие-то традиции, потому что школа плаката в СССР была достаточно крутой.

Я никогда не хотел выглядеть западным, всегда понимал, что иностранцу, приехавшему в Москву, гораздо интересней увидеть русскую надпись «Энтузиаст», чем какую-то попытку воспроизвести в России что-то из Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. Мне хочется делать то, на чём я вырос, а я рос в Советском Союзе и волей-неволей впитывал в себя его эстетику — через телевизор, какую-то уличную агитацию, метро, аппараты с газированной водой и билеты в автобусе. Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, насколько сильное влияние это оказало.

Неинтересно, конечно, копировать советский дизайн, хочется вносить что-то своё. Но я часто слышу: «Ой, плакаты как советские». Понятно, что в разговоре это удобно — сразу ярлычок повесить. Я не осуждаю, люди не могут хорошо разбираться во всех школах и стилях плакатов. Поэтому я просто делаю то, что мне нравится, и будь что будет.

Как вы работаете с типографикой? Как понимаете, когда нужно рисовать для плаката леттеринг, а когда можно взять готовый шрифт?

Когда я эту плакатную историю для «Энтузиаста» придумал, я сразу понял, что плакатов делать буду очень много, и совершенно неправильно, непродуктивно тратить время на поиск шрифтов к каждому плакату. Поэтому я выбрал два шрифта.

Основной назывался ITC Machine, он грубый, рубленый, с косыми уголками у округлых букв. Он мне напомнил логотип «Энтузиаста», поэтому с ним я быстро определился. Это был основной шрифт, которым я писал все крупные фразы, слоганы. И к нему подобрал второй, дополнительный — OrenburgC. Он очень похож на грубый, казённый наборный шрифт, которым на обороте советских открыток печатали что-то. Он немного нелепый, но достаточно добрый и очень хорошо отражает меня: в нём есть и структура, и ирония, и простота. Он не напыщенный, как будто бы Futura, но чуть более корявенький, мультяшненький.

И с этими двумя шрифтами я до сих пор. OrenburgC использую для подписей дат и адресов. А вот с ITC Machine всё сложнее.

Где-то году на пятом «Энтузиаста» я поехал в Белград — у меня там была выставка. Я смотрел на плакаты и думал: удивительно, надоест ли мне вообще этот шрифт когда-нибудь? А потом прошло два года, и я плавно-плавно, буква за буквой иногда в нём стал что-то перерисовывать. Например, букву «Д», которую я вообще не очень люблю в русском языке. И теперь я этот Machine настолько сильно видоизменил, что в последнее время использую только переработанный шрифт, под задачу каждый раз делаю его то жирным и квадратным, то очень узким и наклонным. В остальном, если нужно сделать какую-то большую надпись, я, как правило, что-то рисую сам. И использую какую-нибудь супернейтральную гельветику в приписках.

А переработанный Machine — это просто вектор в Illustrator?

Я даже не знаю, как делаются шрифтовые файлы. Думаю, может, когда-нибудь такой В случае, если бы такой файл был создан, на его распространение (платное или бесплатное) понадобилось бы разрешение правообладателя оригинального шрифта и соберу, но я этот шрифт постоянно перерисовываю. Сейчас делаю плакат, и там буквы уже вообще не похожи на те, которые вы могли увидеть на каких-то предыдущих плакатах. Поэтому нет смысла пока выпускать законченную версию шрифта.

То есть вы не следите за шрифтовыми студиями и не смотрите, какие новые шрифты появляются?

Практически не слежу. То, что я рассказал про два шрифта в «Энтузиасте», касается и приёмов создания плакатов. Как-то я решил, что есть эти базовых цвета — чёрный, белый, красный, зелёный, синий, жёлтый, и стараюсь почти всё на них выстраивать.

Я достаточно топорно знаю Illustrator и Photoshop и намеренно стараюсь в них не прогрессировать. У меня такая позиция: я живу с тремя видами кисточек и четырьмя видами красок. И из них я бесконечно должен выжимать что-то, что мне самому будет нравиться. То есть я себя намеренно ограничиваю в инструментарии, и поэтому не стремлюсь искать новые шрифты. Мне, конечно, иногда что-то попадается. Но и в старом дизайне столько всего крутого, бесконечно много! Вообще в мире дизайна столько создано! В Pinterest можно иногда с ума сойти. Вы говорите «новые шрифты, новый дизайн» — я вообще так на дизайн не смотрю. Для меня есть просто наша планета, на ней много всего в разное время было сделано. Что-то мне нравится, что-то нет, и зачастую среди старого находится гораздо больше того, что я люблю. Так же как я люблю старые видео и старые фильмы, потому что мне нравится фактура плёночных записей — она теплее, добрее, мягче, и поэтому у меня даже телевизор дома старый стоит — новые телевизоры настолько уконтращивают, вылизывают картинку, что всё пластмассовым становится. Я люблю, когда во всём присутствуют тепло и доброта — тогда всё мягче и человечней.

Но со временем меняются технологии, которыми пользуются шрифтовые дизайнеры, и шрифты становятся качественнее. Например, для плакатов к вечеринке в Found вы взяли Helios. Это же почти Helvetica, но обновлённая и технически более совершенная.

Понятно, что Helvetica, Futura и тот же OrenburgC — очень разные шрифты, если рассматривать их с точки зрения специалиста. Но я эти шрифты использую как дополнительные, мелкие тексты ими пишу. И в таком случае я шрифту не придаю значения, это просто очень нейтральный функциональный шрифт. Поэтому, когда я говорю про подобные шрифты, я не могу сказать, что я очень долго выбирал и выбрал Helios, просто он оказался под рукой.

Я ещё люблю антиквы, но сейчас у меня не их пора, во времена «Солянки» я их чаще использовал. Но думаю, что сейчас снова начну потихоньку. Хочу найти свой идеал антиквенного шрифта, чтобы мне каждая буква и каждая цифра нравилась.

В этом смысле Вуди Аллен разумно поступил. Он в какой-то момент выбрал один шрифт для всех титров всех своих фильмов и больше этим не забивает голову. Мне такой подход близок, потому что я лучше потрачу больше энергии на общую задумку, на дизайн самого плаката, а наборный шрифт постараюсь использовать так, чтобы он был органичным и незатейливым дополнением к тому, что нарисовано.

Титры из фильмов Вуди Аллена. Шрифт Windsor

А из современных графических дизайнеров вы за кем-то следите?

Практически нет. Я как-то давно подписался на дизайнера, Аарон его зовут. За последние два года он съехал в чуть другую дизайнерскую стезю, но из того, что он делал года три назад, мне почему-то прямо всё нравилось. Ещё подписан на плакатиста из Польши, Якуба Камински — он мне даже ближе по духу.

Но я не стремлюсь подписаться на всех интересных дизайнеров. Вроде как я этим живу, но не то чтобы в мире дизайна как-то участвую. На выставки хожу гораздо реже, и уж тем более не состою ни в каких сообществах. Зачастую, чтобы оказаться в сообществе, надо или очень захотеть или закончить какой-то вуз, где были преподаватели, которые проводят выставки. Но я в такое комьюнити никогда не стремился, поэтому немного обособленно существую. Но меня это вполне устраивает.

Вы смотрите на то, что происходит в условном коммерческом дизайне? Перед Новым годом все ругали логотип «Кинопоиска», до этого все ругали новый шрифт «Билайна»…

Я не сижу намеренно на каких-то дизайнерских порталах, но, конечно, всё вижу. Допустим, еду в метро и вижу плакат «Билайна» с новым шрифтом. Я на него смотрю и досконально сканирую, потому что я всё анализирую, от этого, наверное, очень плохо сплю. Но эмоционально меня не трогает. Ну увидел я логотип «Кинопоиска», ну странная эта буква К. То есть, в принципе, даже неплохая, но выглядит чудновато — получился такой «Инопоиск». Но мне, в принципе, всё равно.

«Билайн» и все эти наши огромные корпорации телефонные, они всё время перестраиваются. Круглое в моде — они закруглят уголки у буквы, остренькое в моде — добавят засечек. Кстати, то, что «МТС» сейчас сделали, если уж мы об этом заговорили, мне нравится.

А в остальном я живу своей жизнью и не придаю этому значения. Если бы ко мне пришли мнение узнать, я бы, наверное, ответил. Но у нас очень много корявого дизайна в стране, жутко корявого. Если рефлексировать постоянно, никаких сил не хватит. Поэтому я просто привык с этим жить. Анализирую, наблюдаю, думаю. Мне это интересно просто. Посмотрел на «Кинопоиск», подумал за секунду: «Так, что бы я сделал, чтобы оставить почти так же, но чтобы это всё-таки было понятнее и лучше читалась буква „К“?» Быстро прикинул, и всё, живу дальше.

Beeline Sans Contrast Foundry Новый логотип Кинопоиска. Дизайн Contrast Foundry, Tuman Studio Соцсети МТС. Шрифт CSTM Xprmntl 01

Можете представить, какой дизайн будет в нашей стране через десять-пятнадцать лет?

Я не очень силён в таких штуках. В целом понятно, что дизайн у нас развивается и за последние двадцать лет всё поменялось в лучшую сторону. Когда я учился, был только журнал [КAK) и редкие магазины, где я покупал всякие дорогие книжки, потому что интернета толком ещё не было, а на Гознаке интернет вообще был запрещён, и единственное, что ты мог делать в свободное время, — читать и листать книги.

Визуальный мир вообще очень изменился — достаточно просто зайти в продуктовые магазины и посмотреть на упаковки. Или в метро — Министерство транспорта недавно делало выставку. Неплохая была задумка — они плакаты на экотему повесили на зелёной ветке. Но повесили в такие маленькие убогие рамки в таких странных местах, что это скорее выглядело как визуальный мусор. Нужно просто комплексно по-другому к этому подойти, чтобы не просто «дизайнер сделал хороший плакат для метро», а чтобы его ещё поместили в раму нужного размера и нужного цвета. И когда это случится, всё будет выглядеть лучше, и, наверное, это произойдёт как раз в ближайшие десять лет.

Плакат для проекта «Зелёная ветка». Дизайнер Татьяна Егошина Плакат для проекта «Зелёная ветка». Дизайнер Наташа Джола. Шрифт Base&Bloom

У вас есть музыкальный проект. Музыка и дизайн в вашей жизни как-то соотносятся друг с другом?

Соотносятся. Поэтому я Саше Липскому свои пожелания по музыке для каждой новой композиции не наигрываю, а рассказываю и описываю. Первый трек альбома — про мою книгу с плакатами — так и появился. Я выпустил книжку, и у меня возникла мысль сделать к ней музыкальное сопровождение. Я Саше сказал: «Нам нужен простой ритм, всякие очень странные бульканья. Мы берём очень лаконичную палитру музыкальных инструментов и должны с её помощью передать настроение моей книги».

Каталог плакатов «Энтузиаста»

Технически в музыке тоже есть слои, есть драматургия. Тоже важен язык образов и всяких ассоциаций, фантазия. Как и в любом творчестве, очень важно чутье, понимание того, что ты хочешь сделать.

Обложка альбома Димы Пантюшина и Саши Липского «Пешеход»

А можете представить, что вы сами будете делать через десять лет в дизайне и музыке?

Вообще неизвестно. Я таких планок для себя не ставлю. Это, мне кажется, может очень сковывать, а мы меняемся, растём. Если жить в какой-то насмотренной среде, глаз трансформируется. И с музыкой так: если вы слушаете не одну и ту же песню всю жизнь, а как-то стараетесь расширять свой слухозор, то вам может вдруг понравиться нечто странное, чего десять лет назад вы могли бы и не понять.

Поэтому мне тут даже загадывать неинтересно, но я точно знаю, что дизайн и музыка в моей жизни будут, скорее всего, всегда, я без них не могу. Тексты, может быть, будут серьёзнее с годами, а может, наоборот: в сорок лет я записал песни на очень жизненные темы, а в пятьдесят лет начну про лягушат и котят писать, а может, и мультики озвучивать.

Дима Пантюшин

@d.pantyushin
@enthusiastmoscow
enthusiastmoscow.ru