Этой зимой мы спросили у наших авторов, под какую музыку они рисуют шрифты. Треки, которые они нам прислали, мы объединили в четыре плейлиста. В первом — музыка для рисования эскизов, во втором — для расширения кассы, в третьем — для кернинга, а в четвёртом — для мастеринга и хинтинга.

Опубликовав плейлисты, мы поняли, что нам бы хотелось узнать больше о том, как наши авторы воспринимают музыку. Поэтому мы встретились с Фер Коцци, Филиппом Ноймайером и Каем Бернау, чтобы обсудить, может ли музыка — как шрифт — быть инструментом в чьих-то руках и может ли шрифтовой дизайнер стать таким же знаменитым, как рок-звезда.

Этот материал — перевод YouTube-трансляции, которую мы провели 27 марта. Трансляцию на английском языке можно посмотреть здесь.

Tomasa Фер Коцци

Lyon Кая Бернау

Yuni Slab Филиппa Ноймайерa

Было ли вам любопытно, какую музыку слушают другие шрифтовые дизайнеры?

КБ: Мне вообще интересно, какую музыку слушают другие люди, — музыкальный вкус многое говорит о человеке, помогает понять, как он думает и как принимает решения. Если своими плейлистами со мной поделится человек, с которым у нас и так есть что-то общее — например, профессия, — то, думаю, мне будет гораздо интереснее их послушать, чем если бы они были составлены человеком, ничем на меня не похожим.

ФК: Да. Мне вообще интересно узнавать людей — узнавать, что им интересно, что их волнует. Я, конечно, не спрашиваю при знакомстве: «Что ты слушаешь? Любишь Бритни Спирс? Да или нет?» Но когда человек сам присылает мне свои любимые треки, я стараюсь понять, почему он выбрал именно их.

ФН: Мне любопытно, какую музыку слушают другие дизайнеры, потому что я сам постоянно ищу что-то новое — музыка быстро мне надоедает. Когда я просмотрел плейлисты type.today, я понял, что я ещё и очень привередливый.

Можете ли вы провести параллель между тем, какую музыку слушает человек и тем, какие шрифты он рисует?

ФК: Не уверена, что между формами знаков и музыкой, под которую они были нарисованы, есть связь. Но, мне кажется, и в шрифте, и в музыке одинаково важен ритм. И по текстуре и настроению шрифта я могу примерно понять, какие ритмы и какая музыка нравятся человеку.

Если человек любит техно, поп или итало-диско, то, вероятнее всего, в его шрифтах будет какой-то экспериментальный подход к тому, как взаимодействуют друг с другом элементы глифов. Но так со всем — с кино, с искусством — не только с музыкой. Если ты что-то видишь или слышишь и рефлексируешь это, оно неизбежно проявится в твоих проектах.

КБ: Ритм — действительно одна из самых важных вещей в шрифте. Я часто думаю о том, может ли у шрифта быть слишком ровный ритм? Может ли быть шрифт, на который скучно смотреть? Сейчас мне хочется рисовать шрифты с немного сбивчивым ритмом.

Я недавно слушал интервью с барабанщиком Questlove, и он рассказал, что ему однажды посоветовали играть так, как будто он немного пьян. То есть неровно, чуть-чуть нарушая ритмический рисунок.

ФН: Я слышал, как кто-то описывал игру гитариста Queens of the Stone Age Джоша Хомме как прогулку спотыкающегося пьяницы. Он играет так, как будто все ноты оказались на своих местах неожиданно.

Мне тоже кажется, что ритм важен и в шрифте, и в музыке, но для меня — как для слушателя — ритм трека не главное. Главное — что этот трек заставляет меня почувствовать. Когда я рисую эскизы, я хочу чувствовать себя счастливым, а для этого мне нужна агрессивная, громкая и быстрая музыка. При этом ритм шрифта, который я нарисую, вероятнее всего, не будет напоминать ритм мелодии.

КБ: Когда мы слушаем музыку в студии, мы пытаемся понять, как устроен ритм трека, и думаем, как мы можем перенести это в шрифт. Поэтому я не смог собрать четыре отдельных плейлиста. Я не могу разделить музыку, которую я слушаю, на треки для мастеринга и расширения кассы. У меня есть музыка для того, чтобы думать, и музыка для того, чтобы чувствовать. Ещё есть музыка для технической работы — музыка, чтобы терпеть.

ФК: Я тоже не совсем справилась с заданием — я не смогла связать музыку, которую я слушаю, с этапами работы над шрифтом и просто собрала один плейлист с общим настроением. Я делаю так и когда сама рисую шрифты: включаю Селин Дион, Мэрайю Кэри, Рианну, Бритни Спирс или кумбию — и в какой-то момент начинаю петь и танцевать, сидя на стуле. А потом мой мозг разделяется на две части: одна поёт и танцует, а вторая — рисует и двигает точки. Но эта вечеринка продолжается до тех пор, пока не приходит время делать мастеринг.

КБ: Когда я делаю кернинг, я слушаю музыку, которую мои друзья называют фейк-хэви-метал — это что-то среднее между шугейзом и дроун-металом, что-то вроде Deafheaven.

ФН: Например, Sunn O)))?

КБ: Да, что-то похожее, но скорее чуть ближе к дроун-металу. Ещё наша подруга Таня Рапосо научила меня слушать Кали Малоун. Она пишет музыку для органа, струнных квартетов и хора — ты включаешь её, потом смотришь на время, и оказывается, что прошло три часа.

Вы связываете жанры музыки с классами шрифтов?

ФК: Нет, потому что мне не нравится ни одна из систем классификации шрифтов. Мне вообще не нравится что-то классифицировать. Например, ты можешь назвать кого-то поп-музыкантом, но поп-музыкантов много, и все они очень разные.

КБ: Мне кажется, сложно связать шрифт с жанром музыки, потому что один и тот же шрифт можно использовать совершенно по-разному. Например, Бернд Кухенбайзер, один из лучших современных книжных дизайнеров, может сделать так, что Arnhem будет выглядеть как Univers, или наоборот. Не думаю, что в музыке возможно что-то похожее.

ФН: Согласен. Недавно я начал преподавать и предложил своим студентам нарисовать шрифт, вдохновлённый музыкой. То, как они соотносят музыку и шрифт, меня удивило — я сам бы сделал это задание совсем по-другому.

Каталог выставки в Мюнхенской пинакотеке. Дизайн: Бернд Кухенбайзер

Книга «50 60 70 Architektur aus drei Jahrzehnten». Дизайн: Бернд Кухенбайзер

Как вы думаете — исторический контекст одинаково сильно влияет на шрифты и музыку?

КБ: Думаю, да. До XX века и в музыке, и в шрифтовом дизайне была одна доминирующая парадигма. Дидо не рисовал ренессансных антикв, потому что в его время все уже делали другие шрифты. И точно так же композиторы эпохи романтизма не писали барочную музыку — потому что она считалась устаревшей.

А теперь и шрифтовые дизайнеры, и музыканты вдохновляются чем угодно и могут заимствовать отдельные черты у произведений разных эпох.

Но есть одна вещь, которая поражает меня в музыке — не знаю, можно ли тут провести параллель со шрифтом. Сейчас объясню. Сегодня утром я отвозил детей в школу и на обратном пути включил альбом 3 Feet High and Rising группы De La Soul. И я понял, что песня The Magic Number — это практически та же песня, что и Brimful of Asha группы Cornershop. De La Soul поют: «Everybody wants to be a DJ, everybody wants to be an MC», а потом, через десять лет, у Cornershop появляется строчка: «Everybody needs a bosom for a pillow» — под очень похожую мелодию. Я слушал обе песни по миллиону раз, но это сходство заметил только сегодня. Интересно, можно ли сделать такую отсылку в шрифте?

ФК: Я думаю, музыка, шрифты — и вообще всё, что мы можем произвести и выпустить, — не существует вне исторического контекста. Ведь невозможно дистанцироваться от мира, проанализировать всё, что в нём происходит, и осознанно добавить частичку результатов этого анализа в шрифт. Культура, искусство и дизайн — это просто большой диалог. Разные дисциплины и разные люди постоянно влияют друг на друга.

А может ли быть в музыке что-то, что похоже на ревайвл в шрифте?

ФК: Мне кажется, мы пользуемся словом «ревайвл» слишком часто. Например, мы говорим, что делаем ревайвл, когда просто повторяем чьи-то контуры, не изобретая ничего нового. Но я думаю, что обращаться к прошлому можно и по-другому.

Например, делать шрифты, которые напоминают каверы песен. Кому-то может нравиться песня, а кавер — нет, кому-то — наоборот. Хотя это одно и то же произведение, просто другой артист решил показать свой взгляд на него.

КБ: То есть каверы — это и есть ревайвлы? Кстати, мы в студии постоянно слушаем что-то вроде «музыкальных ревайвлов» — камерную музыку, фортепианные сонаты Бетховена, Брамса, Шумана и Баха. Нам нравится сравнивать разные варианты исполнения. Ведь 30 вариантов исполнения фортепианных сонат Бетховена — это фактически то же самое, что 25 разных Гарамонов. И ты можешь сначала включить сонаты в исполнении Мицуко Учиды, потом — Клары Хаскил, дальше — Андраша Шиффа, и в конце — Фазыла Сая. Все они играют совершенно по-разному. И, мне кажется, их интерпретация произведения так же важна, как и само произведение.

Но самое крутое — когда кто-то придумывает не одну, а несколько интерпретаций. В 1999 году пианистка Анджела Хьюитт записала «Хорошо темперированный клавир» Баха. Она много лет выступала, объездила почти весь мир, а потом вернулась и сказала своему лейблу: «Давайте запишем ещё раз, теперь я наконец поняла, как это нужно играть!»

Что делает шрифт или музыкальное произведение вечным?

ФК: Шрифт может быть модным, потом его могут забыть, а потом — снова вспомнить о нём. Это случалось с Hobo и Cooper. При этом я не могу сказать, что эти шрифты ассоциируются с чем-то вечным. Наверное, с музыкой то же самое. Каждый год люди говорят: «Это альбом года», а через пару лет я уже не вспомню оттуда ни одной строчки. Но песни Backstreet Boys я знаю наизусть. А Backstreet Boys не назовёшь вечной музыкой.

Hobo American Type Foundry, 1912
Hobeaux OH no Type Co, 2015

Я не думаю, что есть единственно верный способ сделать что-то вечное. Потому что не автор, а мир решает, сохранится ли произведение. Есть шрифты, выход которых никто не заметил, но через два года после релиза они стали появляться везде. Решают не шрифтовые дизайнеры — решают пользователи.

КБ: Сложно сравнивать долговечность музыки и шрифтов. Ведь шрифт — это инструмент, у него есть функция. А музыка — это готовый продукт. Я не знаю, как сделать вечный шрифт — если бы знал, был бы уже очень богатым. И как писать вечную музыку — я не знаю.

ФН: Может быть, вечный шрифт должен быть нейтральным? Кай, ты как раз делаешь такие. Я думаю, что что-то может стать вечным, если оно будет нравиться большому количеству людей. При этом музыка, которая нравится большому количеству людей — это поп. Но она нравится всем не потому, что она хорошая, а потому что она простая — в ней нет неожиданных поворотов и острых углов. И большая часть поп-музыки всё равно не выдерживает испытания временем и забывается.

Кстати, мне не кажется, что музыка — это готовый продукт. Я думаю, у неё есть функция. Я включаю музыку, чтобы создать атмосферу в студии.

Похоже ли написание музыкального альбома на рисование коллекции шрифтов?

ФК: Я не могу говорить за музыкантов — я не представляю, как пишутся альбомы, не умею петь и не играю ни на одном музыкальном инструменте.

ФН: Наверное, можно сравнить коллекцию шрифтов с концептуальным альбомом, где все треки связаны какой-то идеей. Шрифтовой дизайнер тоже может взять одну идею и по-разному обыграть её в нескольких шрифтах. А может, это больше похоже на то, как кто-то собирает библиотеку — где все книги (или шрифты) не объединены ничем, кроме оптики собирающего. Или, может, альбом — это скорее один отдельный шрифт, а не целая коллекция.

КБ: Я думаю, что если сравнивать альбом с коллекцией шрифтов, то получается, что начиная коллекцию, дизайнер должен знать, какими будут все десять шрифтов, которые в неё войдут. Поэтому мне больше нравится идея сравнивать музыкальный альбом со шрифтом, но песни одного альбома могут отличаться друг от друга гораздо сильнее, чем обычно отличаются знаки одного шрифта.

Кай, я видела, что ты пытался продавать и покупать билеты на концерты в typo.social. Много ли там шрифтовых дизайнеров с музыкальным вкусом, похожим на твой?

КБ: У меня не то чтобы необычный вкус. Я продавал билеты на концерт Godspeed You! Black Emperor в Порту — я был так счастлив, когда они появились в продаже, что купил слишком много билетов.

А на концерт моей любимой пианистки Мицуко Учиды в Лиссабоне я, наоборот, не успел купить билеты — их распродали за пять минут. И я решил узнать, не купил ли кто-нибудь лишних.

Филипп и Фер, а вы часто встречаете дизайнеров с музыкальным вкусом, похожим на ваш?

ФК: Нет, или они просто стесняются в этом признаться. Однажды я прочитала целую лекцию о связи Бритни и шрифтового дизайна, и всем понравилось, так что я не думаю, что я единственная дизайнерка, которая слушает поп-музыку.

КБ: Если что, мне нравится Бритни Спирс. Моя любимая песня — Perfect Lover.

ФК: Как-то раз я была на конференции и спрашивала у людей, какая их любимая песня Бритни. Если они отвечали, я давала им открытку. Мне ответил только один человек.

До того как мы начали делать плейлисты, мне казалось, что шрифтовое сообщество — это снобы, которые слушают музыку, о существовании которой я даже не знаю. Но оказалось, это не так, и теперь мне не стыдно включить Backstreet Boys на вечеринке.

ФН: Ты только что назвала меня снобом.

КБ: Не только тебя!

ФК: Мне кажется, человеку может нравиться разная музыка. Один жанр — для того, чтобы включать утром, а другой — вечером. Я не делю музыку на ту, которую люблю по-настоящему, и ту, в любви к которой мне стыдно признаться.

Когда я была подростком, я слушала одновременно панк и Backstreet Boys. И мне было ок! Я не могу сказать, что Brat — мой любимый альбом. Но я слушала Brat и танцевала под него, и не стесняюсь в этом признаться.

Не думаю, что я единственный человек, который слушает поп-музыку 90-х — она всем нравится. Просто я — в отличие от многих — этого не скрываю.

Думаете, шрифтовой дизайнер может когда-нибудь стать таким же знаменитым, как рок-звезда?

ФК: Нет. Большая часть людей на планете даже не знает, что мы существуем. Они думают, что шрифты просто магическим образом появляются на их компьютерах.

КБ: Если бы появился шрифт, глядя на который люди бы плакали или, наоборот, кричали от восторга, то, возможно, его автор и стал бы таким же известным, как поп-звёзды. Но я не думаю, что это случится в ближайшем будущем.

ФК: Я думаю, что даже если это и случится, вряд ли люди обратят внимание на автора шрифта. Например, все знают Comic Sans, но никто не знает, кто его сделал.

В чате трансляции спрашивают: «Вы делите работу над шрифтом на этапы или для вас это единый непрерывный процесс?»

КБ: Траектория моей работы над шрифтом обычно очень запутанная. Я могу сказать, что шрифт почти готов, а потом вдруг подумать: «А точно ли буква T должна выглядеть именно так?» Я постоянно сомневаюсь в своих решениях — наверное, это не очень хорошо. Когда мне нужно сосредоточиться на какой-то технической задаче, я выключаю музыку. Мне нужна тишина, чтобы сфокусироваться на чём-то.

ФК: Я не могу оставаться наедине со своими мыслями, поэтому никогда не выключаю музыку. Если я долго не могу решить какую-то техническую проблему, я просто переключаю трек. Я делаю это не потому, что перехожу к следующей стадии работы над шрифтом, а потому что мне нужно другое настроение. Например, я могу переключиться с музыки со словами на музыку без слов.

ФН: Я согласен с Каем. Вы замечали, что, когда люди начинают парковаться, они обычно выключают музыку, которая играет в машине. Им нужно сосредоточиться — и в тишине это сделать проще всего.

Когда какая-нибудь фича вдруг перестаёт работать или файл почему-то не экспортируется, мне нужна тишина, чтобы решить проблему.

Как думаете, культура отмены бьёт по музыкантам сильнее, чем по типографам и шрифтовым дизайнерам?

ФН: Наверное, да — потому что музыкантов все знают, а шрифтовых дизайнеров — нет. Если в шрифтовом сообществе кого-то отменят, этого никто не заметит. Шрифтовые дизайнеры никому не интересны, кроме них самих.

КБ: Именно! Если 17 человек, которые помнят о преступлениях Эрика Гилла, вдруг перестанут пользоваться шрифтом Perpetua, — ничего не изменится. И дело не в Эрике Гилле, а в том, что аудитория музыканта в тысячи раз больше аудитории шрифтового дизайнера.

Perpetua, 1929. Изображение: Фарук Гариб, 2017

ФК: Мне тоже кажется, что никому особенно нет до нас дела. Я даже не уверена, что сама узнаю, если внутри шрифтового сообщества кого-то соберутся отменить. Раньше сплетни хотя бы появлялись в Твиттере, но теперь многие шрифтовые дизайнеры ушли оттуда, и узнать что-то об их жизни совсем сложно. Но даже если бы это и было просто, обсуждение всё равно не вышло бы за рамки сообщества.

Бывало ли, чтобы шрифт трогал вас так же, как музыкальное произведение? Чтобы вы закричали, увидев его?

КБ: Только от злости или от зависти! Когда я видел шрифты, хорошие настолько, что мне хотелось выбросить свой компьютер и найти другую работу. Но я не думаю, что у тех, кто пользуется шрифтами, есть какие-то сильные чувства по отношению к ним.

Вы хотели бы, чтобы профессия шрифтового дизайнера была более публичной?

ФН: Нет, мне нравится оставаться в тени.

ФК: Мне тоже. Мне нравится, что шрифтовые дизайнеры думают о том, как подать свои проекты, а не самих себя. Каждый раз, когда я вижу, что кто-то пользуется моими шрифтами, я радуюсь. Но я не хочу, чтобы у меня была армия фанатов. И, думаю, никто из шрифтовых дизайнеров этого не хочет. Мне нравится, что я могу сделать шрифт, выпустить его, обновить и выпустить снова — и в этом шрифте будет частичка меня. Но никто, посмотрев на шрифт, не станет обсуждать мою личную жизнь.

КБ: Мы все преподаём, а преподаватели так или иначе влияют на своих студентов. Но я не хотел бы, чтобы моё мнение влияло на весь мир — это слишком большая ответственность, и я к ней не готов.