Пожалуйста, расскажите о себе коротко.
В основном я занимаюсь графическим дизайном. Закончила Британскую высшую школу дизайна, курс Дмитрия Карпова «Дизайн в интерактивной среде». Последние три года живу в Америке, в Сан-Франциско, то есть рядом с Кремниевой долиной. Я соучредитель компании, которая занимается разного рода помощью стартапам — не только графическим дизайном, но и продакшеном. Ещё мы делали воркшоп для стартапов про то, как из MVP, minimum viable product, быстро подготовить хорошую презентацию, чтобы она была понятна инвесторам и любым людям, которым она предназначена.
Какую часть вашей работы занимает шрифт? Вы делаете шрифты для бизнеса или только для себя?
В целом я начала интересоваться шрифтом, ещё когда училась в Британке. Дима Карпов экспериментировал, давал нам много разных творческих упражнений, не связанных со специализацией. Он приглашал к нам разных ребят, в том числе Игоря Мустаева и Илью Рудермана. Они нам многое объяснили про шрифтовой дизайн. С тех пор мне нравится использовать шрифт как основной коммуникационный инструмент: я всегда беру его за основу и дальше уже что-то делаю. Это может быть какой-то чужой шрифт, и я его использую для логотипа или презентации. Он становится каркасом — с него начинаю ресёрч, на нём строю брендинг. Шрифт изначально служит стартовой точкой для рассуждений, а потом я определяю, что к нему можно добавить, чтобы это было уместно для продукта.
Шрифт HealthGoth продается в коллекции Tomorrow
А про разработку шрифтов скажу так: часто приходят клиенты, которые думают, что им нужен шрифт, но я стараюсь не засорять мир новыми шрифтами — большей части проектов, которые приходят ко мне, не нужен собственный шрифт. Им нужен хороший инструмент, который будет решать их коммуникационную задачу, им не надо изобретать колесо заново. Более того, я стараюсь объяснять заказчикам, почему нужно покупать шрифты, а не брать то, что у них стоит на компьютере.
Неужели в Америке это тоже надо объяснять?
Нет, это я про российских заказчиков. Ребята в Америке, наверное, лучше знают, на что они идут. Они не пытаются экономить на тебе как специалисте и на тех инструментах, которыми ты будешь решать их задачу. Мне кажется, они больше тебе доверяют. Если ты, специалист, говоришь им что-то — значит, так оно хорошо и правильно. Они не раба себе нанимают, который будет реализовывать их видение, а, скорее, равного. Громко звучит, но это правда.
А у вас есть любимые шрифты? Шрифт, выбранный по умолчанию?
Вообще, я не сторонник той идеи, что шрифты можно любить или нет, потому что это коммуникационный инструмент. Есть отличное упражнение: если тебе не нравится шрифт, ты просто должен визуализировать такую ситуацию, в которой этот шрифт будет уместен. Когда ты сам создашь контекст, где шрифт хорошо работает, ты увидишь, что проблема была в тебе, а не в шрифте. Недавно я так экспериментировала с Times New Roman и поняла, что дело было в том, что я не видела место для шрифта, а не в том, что шрифт не очень.
Теперь поговорим о HealthGoth. У него было две реинкарнации.
Я сделала проект — такой манифест нормального питания. В проектах, которые я делаю для себя, я люблю делать всё «с нуля», как раз изобретать колесо заново. И тут я начала думать, какой шрифт мне нужен. Мне изначально казалось, что чем он будет более странным, чем более непохожим на готический шрифт, но при этом состоять из его элементов, тем это будет лучше. Когда я закончила проект, то поняла, что получился отличный шрифт, и решила сделать его опенсорсным — всё упаковала, опубликовала и пошла работать дальше. Примерно через неделю мне написал Илья Рудерман с предложением добавить HealthGoth в готовящийся к выходу tomorrow.type.today, но попросил его немного доработать. Было непросто вернуться к шрифту, потому что я уже решила, что с ним закончила. Если бы не регулярные вопросы от Ильи типа «как там продвигается», это длилось бы вечность. В итоге шрифт очень сильно изменился. Я перестроила его весь, там камня на камне не осталось. Он стал больше похож на готический шрифт в том смысле, в котором все к этому привыкли. Он стал более читаемым, более наборным. Мне это очень нравится, потому что для меня это несвойственно. Конечно, некоторые моменты, которые мне казались стилеобразующими, было довольно сложно отсекать, но некоторые — легко…
Hungry Book — «краткий, нормкорный кулинарный манифест, сделанный
Первая версия HealthGoth в меню Hungry Book
Вы написали в фейсбуке, что какая-то особенно дорогая вам
Я начала переработку с неё, и именно поэтому она была мне дорога — это, скорее, были переживания про меня, а не про букву. Хотя эта а была очень в духе предыдущей версии шрифта. И она была минимально читаема. Потому что в целом та логика, по которой строился шрифт, не имела никакого отношения к готике, а была, скорее, про блочную конструкцию: когда ты разложил готику на отдельные толстые и тонкие элементы, а потом совершенно произвольно собрал.
Кириллицу вы делали уже под новую версию шрифта?
В кириллице просто было больше правок, потому что уровень читаемости в кириллице в готическом исполнении — это что-то… Готика и кириллица всё-таки не слишком связаны. Это не новость, поэтому я не была шокирована тем, насколько было тяжело. Многие знаки, которые я конструировала, проходили через сотни итераций. И во многих из этих итераций они выглядели хорошо и классно, но это был леттеринг. Прямо такой совершенно ненаборный леттеринг. У меня осталось множество таких рудиментов от шрифта, которые никуда не пойдут: они не подходят на второй стилистический сет и не подходят для того, чтобы их просто где-то постить, потому что проект закончился.
С какими буквами больше всего пришлось помучиться?
Это была обычная строчная е, как ни странно. Я передвигала её тысячу раз. Это была ж, конечно. Кириллица, готика и ж — это прямо хорошее поле. Как ни странно, проблемы с щ и ц меня вообще минули. Они как-то загадочно быстро получились хорошо.
«Примерно полчаса от начала работы»
Варианты Ж
Трансформации некоторых глифов в процессе работы
Не совсем понятно, почему шрифт для проекта про еду — готический?
Когда я начала его делать, я собирала лэндинг на Readymag. Там я нашла прекрасный Graphik. И мне показалось, что готика к нему на контрасте — это будет стильно и круто. Обычно, когда я делаю что-то, связанное со шрифтовым дизайном, я использую сторонние источники для вдохновения. Поэтому косвенное влияние оказал Ghostemane — именно музыка, клауд-рэп, а не какие-то его графические коммуникации или клипы.
Andromeda — самый популярный трек артиста Ghostemane на ютубе
Я время от времени хожу в Сан-Франциско на мероприятие, которое называется Type Thursday, «Шрифтовой четверг». Это такой бесплатный нетворкинг для дизайнеров, которые работают со шрифтами. Он проходит раз в месяц в Книжном центре, туда приходит куча ребят, чтобы пообщаться, и туда можно принести проект, над которым работаешь, и разобрать его. Суть в том, чтобы тебя покритиковали и сказали, как это выглядит со стороны. Когда ты приносишь проект, ты сразу говоришь, какого рода критику ты хочешь слышать. Это необходимая составляющая получения вообще любой критики в ответ. Об этом часто забывают люди в разных фейсбуках. А там люди вообще ничего не говорят, пока не понимают: а) что ты этого хотел, б) какова цель твоего проекта.
Я туда принесла HealthGoth и получила много интересного фидбэка. То есть по многим буквам в процессе переработки я получала комментарии не только от Ильи, но и от ребят, которые занимаются шрифтовым дизайном в Америке. Они давали интересные советы по поводу латинских знаков. Но был и какой-то посторонний фидбэк: «О! Это про еду? Это такая готика? А как вы относитесь к Третьему рейху?» И это было так мило и забавно. Очевидно, что если я использовала радикальный инструмент для арт-проекта, это должно было вызвать вопросы — и это вызвало вопросы. Mission completed.
Любой человек, позиционирующий себя шрифтовым дизайнером, может туда прийти и получить фидбэк? От кого?
Это не какое-то такое место, куда приходят столпы шрифтового дизайна. Это мероприятие для всех, которому интересен шрифт. И люди туда приходят разные. Часть связана просто с графическим дизайном, часть — со шрифтовым. Туда приходят педагоги, в том числе из местных арт-школ. Приходил, например, автор подкаста Meet the Creatives. И ещё было интервью с ребятами из компании Collins, которые делали брендинг для Dropbox, Twitch и MailChimp. В тот день, когда я принесла шрифт, после презентации и критики — там винишко, вкусняшки, можно ходить и общаться, ко мне подошёл очень взрослый господин, продолжил со мной говорить по поводу какого-то знака и объяснил, где было здорово подсмотреть какую-то форму. Оказалось, что это Карл Кроссгроув, который делал шрифты для Adobe в те времена, когда я, возможно, ещё не родилась.
Казимир Форнальски
Джеймс Батлер
Карл Кроссгроув
Type Thursday, фото Анны Сеславинской
Как долго вы копались в источниках, когда начинали делать шрифт?
Вообще я обычно редко пытаюсь смотреть что-то, потому что боюсь, что начну это невольно заимствовать. Когда нечто появляется в моём визуальном поле, оно там где-то откладывается и становится его частью — и потом я уже могу не догадываться, что это не я сама, а где-то взятое. Я стремлюсь поддерживать гигиену ума таким странным финтом. И поэтому графических референсов, связанных с готическим шрифтом, у меня было очень мало. Мне кажется, я стала смотреть на реальную готику, уже когда взялась за доработку и Илья скинул мне пару примеров. Я решила, что можно нарушить этот священный целибат. И вообще успокоиться по поводу того, что я где-то у кого-то что-то украду.
Как вы думаете, почему существует такая стойкая ассоциация между готикой и Третьим рейхом? Вообще-то нацистская Германия пыталась отказаться от готических шрифтов…
Да, потому что они «еврейские». Но существовала плакатная эстетика того периода, которую я сама много видела. А люди просто не пытаются разобраться — для них это всё табуированная тема. Но там, где у людей есть какое-то табу, там, где у них есть что-то скрытое, там есть какая-то боль. А если есть боль, то это, честно говоря, инструмент, потому что в мире коммуникаций это провоцирует отклик, заставляет реагировать. Это не значит, что, используя шрифт, несущий определённые ассоциации, я пытаюсь растравить: «Ага, вам показалось! А вам не показалось! Это то самое. Это Третий рейх». Это, скорее, про проработку собственных проблем, про людей, которые переживают о том, что этот шрифт оттуда и он что-то значит. Если тебе в дизайне что-то кажется табуированным, то лучше смотреть в себя — вопросы к тебе, а не к дизайну. Вопросы к твоему пониманию эпохи, к твоему коммуникационному полю, к тому, что ты почему-то считаешь, что что-то запрещено. Это люди придумывают мифы, не дизайн. Дизайн вообще не имеет скрытых смыслов, пока люди не добавляют туда свой нарратив, наполняют коннотациями, привязывают какие-то события, которые потом начинают что-то значить. Примерно это я ответила на том чудном ивенте человеку, который меня спросил про Третий рейх.
Когда я выбрала именно такой язык для стартапа про еду, для меня это в целом не было табу. Потом, если посмотреть на себя со стороны, надо своё решение обосновать — что это значило и почему ты считаешь, что это ничего не значит вообще. Изначально, когда я создавала этот шрифт, он не имел отношения ни к готике, ни к нацистам. Он имел отношение к творчеству Ghostemane и к клауд-рэпу. Это то — как бы смешно это ни звучало, — как я это вижу. А дальше каждый воспринимает в меру своей испорченности.
Интересно, что вы обращаетесь к нешрифтовому и даже недизайнерскому референсу. Куда ещё вы смотрите, чтобы найти материал для работы?
Обычно Pinterest, который я просматриваю каждый день. Но вдохновления для графического дизайна я ищу в неграфических работах. Я уже говорила, что стараюсь не смотреть на сделанные людьми графические проекты, потому что это уже готовый итог их предыдущего ресёрча. Я не видела их предыстории, не знаю, к чему они шли и какую коммуникационную задачу это решало. Поэтому лучше смотреть на источники, на то, где люди копают. Например, это могут быть абсурдные трешёвые фотографии. Я в последнее время взяла себе за правило постить ежедневно в сториз по десять подобных картинок, объединённых минимальным сторителлингом. Там могут быть пять килограмм моркови, запиханных в стиральную машинку. Или это могут быть какие-то старые скриншоты плохо сделанных контурных карт. Это вещи, которые должны стоять на сгибе между чем-то и чем-то. И это «что-то и что-то» я должна найти сама, увидеть в них смысл, создать из этого историю, а уже дальше как-то это доработать и использовать.
Я начала это делать где-то в районе Нового года и назвала весь этот дурдом Young Fury, «молодая ярость». В этих картинках, как мне кажется, важна не конкретно изображённая вещь, а именно та связь, которая возникает в голове, когда ты располагаешь материал в каком-то порядке. Главное, что это помогает мне войти в какой-то необходимый для дизайна боевой транс. То состояние, в котором ты становишься эффективным как дизайнер.
Мудборд Young Fury в пинтересте Анны
Ещё по поводу ресёрча. Я недавно списалась с одним классным специалистом с сорокалетним опытом, который когда-то был партнёром в Pentagram. Его зовут Кит Хайнрикс. Он живёт в Сан-Франциско. У него сейчас своя дизайн-студия. Когда я у него спросила что-то по поводу вдохновения, то он сказал, что, чтобы сделать что-то новое, ты должен искать там, куда другие не смотрят. То есть на Pinterest ходят все дизайнеры моего поколения. Логично, что, чтобы сделать что-то новое, ты не должен тусоваться с ними и смотреть в тех же источниках, потому что подписаны на них все, вы все в одном месте копаетесь и у вас всех будет всё одинаковое. Эта мысль в меня запала, и я пока её переживаю. Пока ничего не сделала, пока переживаю.
Я встретила много графических дизайнеров в Долине, которые работают в высокотехнологичных компаниях — в том же Pinterest или в Airbnb, — ходят по архивам и частным коллекциям и впечатляются печатной графикой. Есть прекрасный архив в Сан-Франциско, который называется Letterform Archive. Там можно пощупать уникальные экземпляры дизайна, их собирают со всего мира. Мой любимый объект там — это «Манифест футуризма» Маринетти в оригинале, прямо на железе. Я очень люблю вот этот период развития дизайна и графического искусства: дадаизм, футуризм, эти двадцать лет.
Книга Филиппо Томмазо Маринетти, отпечатанная на металлических листах —
Потрясающе.
В том же архиве находится огромная коллекция флориш-каллиграфии, прекрасные расписанные альбомы. Есть несколько работ Цапфа. А ещё — большая часть архива словолитни Emigre, которая работала в Беркли двадцать-тридцать лет назад. Они сделали огромное количество шрифтов, которые теперь вошли в пакеты Adobe. К примеру, часть этого архива — это гневные письма людей по поводу шрифта Mason, который был создан по мотивам странных почеркушек Чарльза Мэнсона. Ребята сделали очень хороший шрифт и первоначально назвали его Manson. После этого им начали приходить письма от дизайн-студий, отказывающихся от их рассылки и шрифтов: мол, как они смеют прославлять образ и имя убийцы. Поэтому шрифт был переименован в Mason. Ещё один из ярких предметов в архиве — это старый маркетинг-план компании Coca-Cola. Альбомного формата материал — такой талмуд огромный, масштаба А0. И чисто визуально это сделано потрясающе. Ещё там хранятся брендинги KFC и NASA — не актуальные, а старые.
Брендбук авиакомпании Air Canada
Брендбук телекомпании NBC
Брендбук NASA
Брендбук организации девочек-скаутов США
Клиенты Emigre возмущаются названием шрифта
Emigre отвечают возмущенным клиентам
Шрифт Ma(n)son Serif
Письмена Чарльза Мэнсона
Плакаты Уэса Уилсона
Реклама и упаковка табака. Нидерланды, первая половина XX века
Другие изображения из коллекции Letterform Archive, подборка Анны Сеславинской
К чему я это всё? Этот архив — уникальное место, куда ты можешь прийти и увидеть такое. Ты просто получаешь доступ к огромной базе данных, которую они сами каталогизируют, и они помогают тебе с ресёрчем. Ты можешь сам не знать, что тебе нужно, но примерно представлять поле исследования — и они тебе что-то подберут. Тебе дают, ты сидишь, листаешь, читаешь сколько нужно. Это не Pinterest. Это именно то, что даёт тебе уникальный опыт, который, возможно, потом ты сможешь как-то переработать графически. Огромное количество ребят, которые занимаются дизайном и брендингом в Сан-Франциско, работают с оригинальными материалами. Удивительно, что у них под носом находятся офисы всех этих компаний, но весь этот диджитал не так сильно влияет на них, как нам представляется.
Вы тоже живёте у источников всего нового. У вас есть наблюдения, куда движется графический дизайн и типографика?
Мне кажется, что если кому-то интересно развиваться в плане графического дизайна, то ему больше подойдёт Нью-Йорк или Лос-Анджелес, а не Долина, потому что Долина очень маленькая. Конкретно в Сан-Франциско — всего 800 тысяч жителей. Тут больше развит прикладной дизайн как инструмент обслуживания цифровых компаний. Местным компаниям нужны специалисты, которые делают UX и продуктовый дизайн. Графический дизайн не так востребован у стартапов. И это очень сильно влияет на среду в городе. Мои знакомые, которые живут в Лос-Анджелесе, переживают, что в Сан-Франциско все ходят такие скучные, в поношенных трениках и майках, что нет тут никакой красоты. Это просто другая система ценностей: тут больше смотрят на достижения, чем на визуальный образ. LA — город китча, визуального эффекта. А в Сан-Франциско не всегда понятно, кто перед тобой находится — может быть CEO компании, может быть дизайнер, а может быть и реальный бомж. То есть это не самый удачный город, наверное, чтобы делать выводы о тенденциях в графическом дизайне.
А вообще в мире, как вам кажется, куда движется типографика?
Я регулярно читаю дайджесты, которые выпускаются в type.today. В одном из них было рассуждение о том, что серифы снова завоёвывают мир. Я действительно вижу сейчас вокруг себя много молодых миллениал-проектов, которые используют серифные шрифты для брендинга. Но они никогда не используют их для написания больших массивов текста. То есть кто-то может сказать, что мир движется к серифам и они получат новое рождение. Но сериф может быть хорошим коммуникационным инструментом для брендинга, для конкретной логотипной его части, для конкретной подачи. Сериф сам по себе не решает никаких проблем. Это не намоленное место, в которое теперь все бренды должны прийти и сказать, что вот это как раз про меня. Никогда не знал, и вот, наконец, нашёл себя. Нет, в тот момент, когда ты как бренд приходишь к новому, все остальные бренды также приходят к новому — и вот вы все снова одинаковые, ваша узнаваемость опять начинает размываться. Поэтому я не думаю, что серифы определяют будущее типографики.
Но то, что сегодня постоянно требуются очень бойкие, классные коммуникационные инструменты на один проект, маленький шрифт, который может решить конкретную кастомную задачу, — это абсолютный факт. Опять же если ссылаться на опыт той же компании Collins, то у них огромное внимание уделяется шрифту, который используется на проекте. Их синьор-дизайнер признаётся, что она начинает работу над проектом с разработки шрифта для него. При первой возможности делают свой. Это топовая компания, один из ключевых игроков, который сейчас задаёт стиль для большей части Долины. То, что они делают для MailChimp, какие они используют иллюстрации, определяет, как будут выглядеть как минимум ближайшие пять стартапов вокруг них. Компании в Долине регулярно заимствуют графический дизайн друг у друга. Поэтому, по-моему, наиболее перспективное направление развития — кастомизация.
Ещё сегодня в Долине очень большое значение имеют инклюзивность и social impact, в том числе для графического дизайна. Например, в Сан-Франциско есть классный социальный проект Creativity Explored, который помогает людям с ментальными расстройствами стать профессиональными художниками. За десять лет они создали коллекцию работ художников, занимаются их продвижением и работают постоянно с цифровыми стартапами и такими брендами, как CB2, Recchiuti Confections или Comme de Garçons. Мы привыкли к графике иллюстраторов, годами оттачивающих причудливость своих стилей. А тут — труд человека, который видит мир действительно таким. И это настолько просто, изящно и одновременно социально.
Social impact — это то, насколько шрифт, который вы сделали, и ваш графический продукт удовлетворяют нуждам разных социальных групп. То есть это должно быть нечто, что развивает общество. У вас в дайджесте был классный пример со шрифтом, который одновременно могут читать и незрячие, и зрячие, — отличный пример того, что сегодня востребовано в Долине, а Долина, конечно, пытается быть в буквальном отношении впереди всех.
Что вы встречаете чаще в быту, чем больше пользуются люди в Долине — серифами или гротесками?
Без засечек. Те люди, которые делают маленькие стартапы, ориентируются на крупные стартапы. Пока крупные стартапы делают без засечек, они будут делать без засечек. Пока крупные стартапы будут делать флэт-дизайны, безумные иллюстрации с непропорциональными ногами, то они будут делать абсолютно также. Это не только потому, что они сами ничего придумать не могут. Стилистика, которая в какой-то момент становится лидирующей, важна для этой индустрии, определяет её и даёт узнаваемость продуктовой нише. Если один большой сервис, связанный с таск-менеджментом, использует определённую стилистику, то его маленькие конкуренты сделают то же самое ради нишевой узнаваемости — по теории игр это предпочтительная стратегия. То есть это не кража, это просто эффективно.