Арсен, для начала расскажите что-то про себя, пожалуйста.
Меня зовут Арсен, я графический дизайнер. Сейчас работаю в DADA Agency, до этого работал в группе BBDO, но не в графическом дизайне, а в рекламе: сначала в самом BBDO короткое время, а потом в Bootleg, это отдельное агентство внутри группы. После этого год был на фрилансе и недавно вышел в DADA.
Можно чуть подробнее про DADA?
DADA — это креативное агентство, которое работает в разных направлениях: и в рекламном креативе, и в брендинге, и в медиа. Сейчас оно больше известно как рекламное агентство, но недавно открылось полноценное направление брендинга, в котором я и работаю.
Магазин мебели Modernist
Магазин мебели Modernist
Магазин мебели Modernist
Музыкальный лейбл Neoplasm
Vintage Marketplace Moscow
Vintage Marketplace Moscow
![co7]Vintage Marketplace Moscow
Как вы вообще попали в дизайн?
У меня папа — дизайнер и художник. Сейчас он художник больше, а до этого он работал дизайнером, и я с детства в этом варюсь: пошёл в художественную школу, потом поступил в МПГУ на худграф, успешно бросил и пошёл учиться в Wordshop — на рекламу, не на дизайн, поэтому я оказался в BBDO. Но со временем я понял, что всё-таки меня больше тянет к дизайну, — и в DADA я, можно сказать, вернулся к графическому дизайну.
На вас как-то повлияло то, что ваш отец тоже дизайнер?
Конечно, повлияло. Хотя я не хотел этого принимать, когда учился. Хотелось быть таким же учеником, как и все. Но по сути я получал урок дома заранее, и папа был главным моим учителем. До сих пор показываю ему, что я делаю. Пусть у нас вкусы могут различаться, потому что у него свои критерии прекрасного, а у меня — свои, но он для меня всегда авторитет. Когда мы ещё жили в Дагестане, он рисовал картины и они мне нравились. А уже в Москве он пошёл учиться в «Британку» к Фейгину.
Как ваш отец мог успеть поучиться в «Британке»?
Да, многие смеются и недоумевают, как это получилось. В Махачкале он рисовал картины, работал с театром, делал какие-то вывески. Но когда мы переехали, он пошёл во взрослом возрасте в «Британку» и был самым старшим учеником на курсе. Это было прямо вау, потому что я вдруг увидел, как работы создаются. Этого не показывают по телевизору, это невозможно увидеть в школе — это какой-то новый мир. Самое смешное, что я тоже учился у Фейгина, и Фейгин это узнал только под конец учёбы и сказал: «Ба! Ты же сын того самого».
А вы давно уехали из Махачкалы?
Я родился в Дагестане. Когда мне было пять лет, семья переехала в Москву. И сейчас я живу в Москве, но с Дагестаном сохранились очень плотные связи: каждое лето там, и зимой там, и вся родня там. По сути, сам я не сильно отошёл от Дагестана, хотя рос здесь, ходил в школу здесь, учился и работаю здесь.
Как часто по работе вам приходится встречаться с типографикой, подбирать шрифт? Как вы это делаете?
Мы смотрим на контекст, который нам нужен, и, уже исходя из него, выбираем шрифт. Нам в первую очередь важно, чтобы у нас целостная картина сложилась в общую систему, чтобы из неё ничего не выбивалось концептуально.
Как вы сами держите себя в курсе, куда ходите смотреть на шрифты и дизайн?
Есть какой-то стандартный список медиа, которые все читают: это и type.today с дайджестами, и каналы в Telegram. Но больше всего времени я провожу на Are.na — это такой Пинтерест, который работает не совсем как Пинтерест, где навалено много странных картинок вперемешку с графическим дизайном: на «Арене» алгоритм зависит от твоих подписок, и это всегда то, что ты сам ищешь, находишь и добавляешь.
Плакаты Арсена Моллакаева
У вас в портфолио есть работа над модельным агентством Jugend. Это ваш проект или вы там только дизайном занимались?
Я там был на разных ролях. В какой-то момент я и кастингами занимался, а в какой-то — только дизайном. Это проект, который мы начали с моими близкими друзьями. Мы в какой-то момент решили, что круто было бы создать такое агентство, где были бы свежие молодые лица. Мы работаем выборочно, не на потоке — это больше творческий проект, не слишком бизнес.
За время работы там у вас сложились какие-то критерии того, какие лица можно назвать модными?
Лицо должно быть интересное, и мы в Jugend ищем такие лица. Мы не смотрим на то, какая кожа у человека или форма бровей, подходит он под какие-то критерии или нет. Если это лицо интересное, если мы понимаем, что оно может рассказать какую-то историю, то мы работаем. Почему-то говорят, что сейчас существует тренд на некрасивых моделей. Я с этим категорически не согласен, потому что нестандартное, особенное лицо — это красивое лицо! Да, может быть, таких моделей реже зовут на съёмки. Есть такие лица, у которых слишком тяжёлый характер, но в этом и интерес, что в какой-то момент они выстреливают.
Вы работаете и с человеческими лицами, и с типографикой. Есть нечто общее в работе с ними?
И тут и там есть характер. У меня нет большого опыта в дизайне, и очень много времени уходит на какие-то внутренние ощущения — типа так это или не так. Поэтому я смотрю на характер. Я чувствую, что тут — да, тут ложится полностью, это тот же характер, что и у всего остального, и в одной системе. Точно так же, если зайти на сайт Jugend, ты смотришь — и все лица как будто из одного комьюнити, потому что мы смотрим на характер и подбираем по характеру.
Ещё хочется расспросить про то, как в вашем портфолио появился брендинг Dizengof99.
Когда я ещё работал в Bootleg, мы делали какие-то внутренние проекты для группы BBDO. Возникла задача поменять столовую BBDO, потому что многие сотрудники жаловались на неё. В качестве партнёра позвали Dizengof, которые многим нравились, и мне в том числе. Они пришли в BBDO, и так как это была закрытая столовая только для сотрудников, нужно было для них придумать какую-то отдельную айдентику. И все эти вижуалы, которые есть в моём портфолио, — это то, что было сделано именно для Dizengof внутри BBDO. Потом я ушёл из BBDO, но мы продолжали сотрудничать до какого-то момента. И какие-то
Это был довольно впечатляющий месяц в нашем инстаграме. Как вы придумали всё это?
Большое спасибо, что доверили вести инстаграм и разрешили вести его именно так. Я следил за статистикой и видел, как тяжело воспринимался такой стиль: тексты, много мелкого и ещё какие-то смыслы заложены. Хотя шрифт — это в первую очередь про смысл, про что, к сожалению, сейчас часто забывают и уходят в какое-то украшательство. Мне очень понравился месяц, который был до меня, где была концепция про пластик. Это было очень круто. И мне тоже захотелось не просто рисовать какие-то картинки. На самом деле, я заранее нарисовал для type.today картинок пятнадцать про запас, где было очень много юмора и веселья, но в тот день, когда надо было опубликовать первую картинку, я понял, что мне надоело шутить и я устал от юмора в дизайне. Мне вообще в последнее время стало неинтересно рисовать отдельные картинки. Я перестал делать постеры вообще, для меня это больше не работает. Очень много постеров ушло «в стол», они хранятся у меня на компе. Смотрю на них и думаю: что будет, если я их выложу? Ну, классно, молодец, нарисовал ещё один постер. Не хватает комплексного подхода, хочется создавать какую-то систему. И вот тогда пришла идея посвятить весь месяц чему-то единому, сделать такой брендинг Северного Кавказа.
Почему такая тема?
Мне показалось, что я могу рассказать что-то, о чём люди не знают. Но хотелось это подать не в привычном наборе шуток и стереотипов, а рассказать о какой-то параллельной реальности.
То есть во всём, что мы этот месяц наблюдали, не было шуток?
Нет, шутки были, без них никуда. Но тут ещё нужно понимать, что, к сожалению, какие-то вещи кажутся шутками, но за ними стоят реальные проблемы. Хотя мой взгляд отчасти со стороны и с какими-то вещами я не согласен сам, но это срез того, что есть, это данность. И интересно, как аудитория инстаграма type.today реагировала на какие-то посты и что мне писали в личку. Например, после поста 8 марта, где была девушка в хиджабе, которая выступала за права женщин, мне начали писать, что хиджаб — это не права женщин. Но с этим нельзя согласиться, потому что если поехать в южные регионы и найти женщин, которые занимаются правозащитной деятельностью, они носят хиджаб — и это их право. Это данность: люди добровольно надевают хиджаб потому, что он их защищает. Когда надевают потому, что заставляют, — это плохо. Это должен быть выбор самой женщины. В моей семье хиджаб не носят,
А что из того, что было в инстаграме, кажется шуткой, но ей не является?
Ну вот, когда пошла серия про борцов — с одной стороны, это шутка, но с другой стороны, в Дагестане к борьбе очень серьёзное отношение. Даже какие-то политические посты занимают бывшие чемпионы. И можно на эту тему шутить, но это, конечно, проблема, потому что не те люди оказываются на ключевых постах. Хотя я прекрасно отношусь к борьбе — это единственный спорт, который я люблю смотреть, но всему нужно своё место и время. Что ещё? Шутка про каспийское лобби икры. Конечно, нет такой организации, но в моём детстве, я помню, банку осетровой икры, которую нельзя было продавать, всегда можно было купить. «Добро пожаловать в Чечню». На самом деле, я не закладывал туда каких-то смыслов, но почему-то этот пост собрал очень много лайков. Звучит резонансно, и, может быть, его немного не так восприняли. Шутка, прямо шутка, была про сосуд, гуман. Как раз началась истерия, когда туалетную бумагу всю скупили. Это, наверное, единственная чистая шутка за месяц.
А как происходила работа над картинками? Вот перед вами большая коллекция, как вы двигались — от темы или от шрифта?
Сначала я придумывал тему, а потом уже под неё всё рисовал. По-другому у меня никогда не выходит. Обычно сначала какая-то мысль, а потом ты подбираешь, что под неё подходит. Например, когда я придумал шутку про гуман, мне показалось, что Karloff туда очень подходит, потому что это больше декоративный шрифт с ярко выраженным характером. И там хорошо подходила его лёгкая игривость.
Были какие-то шрифты, которые вы особенно полюбили за это время?
Мне понравился Halvar, которым я набирал весь текст для лейаута. Почему-то я его до этого не замечал. Я часто захожу на type.today, смотрю на шрифты. Мне вообще нравятся все коллекции, и первое место, куда теперь обращаешься, когда стоит вопрос о выборе шрифта, — это type.today. Но почему-то этот шрифт я всегда пропускал, а сейчас он для меня открылся. Он как будто из 2000-х годов, но в хорошем смысле, и в нём есть какое-то воспоминание. Он как будто самый незаметный, но, на деле, он мне понравился больше всех, и я его использовал чаще всего и сделал шрифтом лейаута.
У вас ещё, кажется, было много First Prize.
Да, он мне показался очень актуальным под эту мусульманскую тему, потому что все вывески, которые ты видишь, гуляя по Махачкале, — это прямо в него. Я прямо влюбился в этот шрифт и использовал его даже несколько раз. И он открылся по-разному. Первые посты, которые я с ним рисовал, были прямо про Дагестан, но потом я понял, что он прекрасно работает, даже если его стилизовать под какой-то знак. И второй пост — про ресайкл-контроль — это абсолютно не дагестанская тема, но он тоже туда лёг. Я его так полюбил, что хотел ещё в паре постов использовать, но я понимал, что нельзя одним шрифтом всё делать.
Антиквы было мало.
Да, мало. Она не везде легла. Всё-таки стилистические рамки, которые я задал в начале, не позволили куда-то выйти за такое короткое время. Я очень много пробовал и сам был недоволен тем, что выходит. Хотя я уверен, что, конечно, это можно решить. Но на тот момент я понял, что антиква не подходит под эту задачу. Я часто использую антиквы, у меня нет страха перед ними.
Есть какие-то любимые антиквы из нашей коллекции?
Мне нравится Бодони. Это такая классика, которая нравится.
Бодони как класс или наш NWT Bodoni?
Классический Бодони — красивый, но когда примеряешь шрифты в кириллице, есть проблема, что кажется, что они немножко другие. В вашем Бодони мне нравится, что он и в кириллице остаётся утончённым, очень высоким, это очень круто. Но у меня вообще нет такой темы, что есть какой-то любимый шрифт. Шрифт всегда должен находиться в контексте. Если он в контексте подходит, тогда в данный момент он любимый. А так, чтобы было, что я люблю, например, Гельветику, — такого вообще нет, потому что в каких-то местах ты начинаешь её уже ненавидеть, потому что она не подходит. Всё всегда зависит от контекста.
Вы часто бываете в Дагестане. Как-то следите за тем, что там происходит с дизайном?
Люди стали чаще ездить за границу и в Москву в последние десять-двадцать лет. И ты приезжаешь и видишь, что открываются места, которые очень современно выглядят. Радует, что люди хотят создавать что-то крутое и качественное. Хотя регион есть регион — там, например, невозможно сделать единый дизайн-код, чтобы унифицировать вывески, как в Москве. В Махачкале с этим очень тяжело: много самостроя, надзора нет никакого и люди не хотят ничего менять — это очень влияет на облик города.
Но в целом то, что там происходит с дизайном, включено в общее движение к исламизации, потому что Дагестан — это попытка создать у нас Дубай: всё это золото и много арабской культуры взамен местной. Но пока не очень получается, потому что мы не в Дубае. Мы дагестанцы, и нам не нужно забывать свою культуру. Кстати, интересная история, что в равнинной части Дагестана за три поколения три раза поменялась система письменности: сначала была арабская, потом на какой-то момент появилась латиница, а потом — кириллица и получилось так, что дед живёт в одной системе — в арабской, а внук живёт в кириллице или латинице. И поскольку это всё менялось искусственно, то сейчас по сути всё, что происходит, — это звоночки из прошлого.
Это как-то определяет типографический фон города?
Определяет, да. Очень много стилизаций шрифта под арабскую вязь: все эти кальянные, «Абу-Даби», «Шейх» — какие-то такие названия, и эта дешёвая роскошь, которая в шрифтах тоже есть.
Плакаты Арсена Моллакаева
Эта история как-то отразилась в нашем инстаграме? Если не считать, что First Prize у вас очень арабским выглядит…
В какой-то степени отразилась. Например, обложка «Кавказского пленника» с восточной звездой, но обложка эта как будто не из исламского мира, а из западного: такое смешение. Есть же примеры стран, где ислам очень светский и велико влияние Европы. Мне всегда интересно смотреть, насколько это по-разному может быть, и мне захотелось представить параллельную действительность, как это иначе могло бы быть в Дагестане.
Хочется ещё поговорить с вами про брутализм — наверное, этим словом лучше всего описывается общее ощущение от вашего стиля.
Сложно самому судить о своих работах, потому что это всегда просто поток, и я как-то не могу в нём выделить один стиль, в котором работаю. Хотя я действительно какой-то период в жёсткой теме находился: всё тянул на какое-то высказывание, которое даётся с помощью формы. Работы, которые я тогда делал, получались очень брутальные — и концептуально у меня там есть жёсткие моменты, и в плане визуальной части. Сейчас у меня к этой теме упал интерес, и мне хочется что-то новое найти — возможно, наоборот, более тонкие сюжеты, какие-то даже личные. Правда, все мне всё равно говорят, что получается очень жёстко.
Плакаты Арсена Моллакаева
Как вы думаете, почему сейчас был такой всплеск любви к этому стилю?
Не скажу за всех, но у меня самого так сложилось, что был какой-то период, когда хотелось чего-то прямого и жёсткого: «Да, это высказывание!» Ты слушаешь жёсткую музыку, тебе нравятся фильмы, где всё плохо, ты рисуешь нарочито жёсткие дизайны. Но этот период прошёл, и теперь хочется успокоиться, начать разбираться в себе и находить что-то тонкое. И в целом появился запрос на «умный» дизайн, который может быть не сразу понятен. Интересно, куда это пойдёт.
Какую жёсткую музыку вы слушаете?
Мне нравится электроника. Брутальная рейв-музыка, которая тебя заставляет быть всегда в каком-то движении, и, просто слушая её, ты можешь задать ритм работы на несколько часов. Так, кстати, случилось с type.today: я целый день слушал микс Lot Sound, и он задал такое настроение, что в итоге получился такой месяц. Сейчас я больше слушаю таких артистов, как Oneohtrix Point Never — это такой музыкант с российскими корнями, который живёт в Нью-Йорке и пишет электронную музыку, но она не про ритм и про удар, а скорее про какую-то историю. Это тяжёлая музыка, её невозможно слушать всё время, но она интересная, она насыщена разными смыслами и наводит на новые мысли.
Музыка важна. Сейчас, даже когда собираешь своё портфолио, думаешь, а нужно ли вставить звук, чтобы задать настроение для человека, который его увидит. Ведь если он будет слушать другую музыку — всё, концепция не сработает. Как в том случае, когда для исполнения композиции строили отдельный концертный зал, потому что именно там она могла звучать правильно. Мы как раз сейчас в DADA хотим использовать такой подход и тестируем новые направления: например, когда человек заходит в помещение и чувствует определённый запах. Это ведь важно для создания атмосферы, и очень интересно рассказывать историю через это.
Дизайн будет всё больше интегрирован в другие сферы чувственного?
Да, конечно. Я думаю, что он точно перейдёт в другую плоскость, и это тоже будет графическим дизайном. У меня, например, была папка на Пинтересте, куда я добавлял примеры графического дизайна. Но сегодня, когда я набираю это на «Арене», то могу уже что угодно назвать графическим дизайном: 3D или человека с его лицом и характером — это ведь тоже логотип. И очень важно не забывать про контент, для которого ты создаёшь дизайн. Ты можешь нарисовать очень крутой лейаут, но если в него потом встанет фотография, которая не рассказывает историю в его поддержку, это плохой дизайн. Например, в Jugend нет дизайна вообще. Что там графический дизайн? Там всё решают фотографии, которые там есть, которые сняты именно на такую камеру, именно в таком свете и с такими людьми. Вот это там графический дизайн, и это было заранее придумано как система.
Коллекция графического дизайна в аккаунте Арсена
Спасибо большое и за инстаграм, и за разговор. Было страшно интересно.
Вам спасибо за доверие. Было очень круто.
